Рабы «Microsoft»

— Карл, мой брательник, хороший парень. Мы нормально ладим, — продолжала Карла. — Но он в середине гауссианы, и с этим ничего не поделаешь. Родители все мечтали, что он станет физиком-ядерщиком, и ужасно его достали. Карлу достаточно управлять маленьким супермаркетом и смотреть футбол. Родители никогда не хотели видеть нас такими, какие мы есть. Вот тебе яркий пример. Однажды я приехала к ним в гости, а у них телефон сломан. Беру чинить. И тут отец отнимает его у меня и говорит: «Пусть Карл попробует». А Карл смотрел телевизор. Да он не починит телефон, даже если тот в него плюнет! В общем, я накричала на отца, Карл тоже накричал на отца, прибежала мать и увела меня на кухню, поболтать «о женском». О рецептах мясного рулета, елки-палки!

Карла завелась не на шутку. Никак не может простить родителям, что они всю жизнь пытались убедить ее, что она глупая.

Мы немного перепили и не смогли ехать дальше. Решили заночевать в недорогой гостинице в Иреке. Во время сеанса шиацу мы с Карлой вспомнили про старый комикс «Шпион против Шпиона». Те, кто видят этот комикс впервые, случайным образом выбирают или черного шпиона, или белого, а потом каждый раз болеют только за него.

Я всегда болел за черного. Карла — за белого. Глупо, но на секунду нам даже стало не по себе.

Напряжение сняла Карла.

— По крайней мере это бинарно, а?

Я согласился.

— Нерды мы в конце концов или нет?

[Вставьте сюда массаж стоп.]

Чуть позже Карла заговорила снова.

— Дэн, я не все тебе рассказала. Про эту фигню с солнечным ударом.

Я не удивился.

— Так я и подумал… Хочешь рассказать?

Звездное небо за окном было какое-то размытое. Я никак не мог понять, облака это или Млечный путь.

— Тогда, несколько лет назад, я ездила домой не случайно. Ну, помнишь, когда у меня был солнечный удар.

— Ну?

— Нет, начну с другого. Помнишь, еще в Microsoft ты принес мне ролл с огурцами? Ни с того ни с сего?

— Помню.

— Так вот… — Она поцеловала меня в бровь. — …я тогда впервые по-настоящему захотела есть. Впервые за десять лет.

Я молчал.

— В то время, когда у меня был солнечный удар, я долго не ела и весила почти как сувенирная фигурка. Мой организм начал умирать изнутри. Родители испугались, что я зашла слишком далеко. Даже я стала бояться. Думаешь, я сейчас худая, а, толстяк? Видел бы ты… Хотя нет, не увидишь, потому что я порвала старые фотки. Все снимки того «периода», как его называют мои мама с папой.

Карла свернулась калачиком, как еще не родившийся ребенок. Моя левая ладонь обнимала ее стопы, а правая лежала на макушке. Я обнял ее сильнее и притянул к животу.

— Теперь ты моя девочка. Ты тысяча алмазов, ты целая горсть обручальных колец, ты мел для миллиона игр в классики…

— Дэн, я не специально. Оно само получилось. Мое тело было единственным способом выразить все, что я хочу сказать. А сказать я могла только плохое. Вот я и начала себя уничтожать… Мне спасла жизнь работа. Но потом работа заняла место жизни. Я как бы жила, но не по-настоящему. И я боялась. Я думала, что у меня больше ничего не будет, кроме работы. И, боже, я так со всеми ругалась! Мне просто было очень страшно. Родители так и не поняли, что случилось. Как только я их вижу, мне опять не хочется есть. Мне нельзя к ним ездить.

Я продел руку ей под колени и крепко-крепко прижал к себе. Шея Карлы упиралась в мою другую руку. Я накрыл нас одеялами. Карла выдыхала горячий воздух крошечными, как пакетики сахарозаменителя, порциями.

— Дэн, я многое хочу забыть. Я думала, что я всегда буду файлом «только для чтения». Я не знала, что стану интерактивной.

— Не беспокойся. Рано или поздно мы все забываем. Мы люди. А значит, мы ходячие машины амнезии.

Уже поздно. Карла заснула. В свете от экрана ее фигурка кажется голубой.

Я печатаю и думаю о ней, моей бедной девочке, которая росла в маленьком городе, в семье, которая не хвалила ее, когда она использовала свой чудесный мозг, которая не давала ей развивать интеллект. Эта хрупкая девочка тянулась к миру, как могла — числами, строчками кода — и надеялась, что найдет чувства и способы их выразить. Я почувствовал прилив сил и гордости: она допустила меня в свой мир. Я рядом с сильной и голодной душой, которая жаждет стать частью вселенной. Я хочу ее питать.

Я…

Есть такое компьютерное словечко, которым обозначают не очень удачные попытки втиснуть программу в другую операционку — «спуджить». Например: «Потребители об этом и не подозревают, но Microsoft собирается заспуджить большую часть интерфейса Word для Windows в Word для Mac 6.0. Говорят, что новая макинтошевская версия будет ползать как черепаха и покажется пользователям „маков“ слишком неинтуитивной».

Я это все объяснял, потому что сейчас буду спуджить. Просто не знаю, как выразить это по-другому.

Когда Карла рассказала мне еще немного о себе, о своей семье, о проблемах с едой, которые теперь в прошлом, мы начали обсуждать самый важный в мире вопрос: Вселенная все-таки цифровая или аналоговая? Смешно, конечно.

Потом, как я уже сказал, Карла заснула. А мне не спится.

Что еще?