Рабство и данничество у восточных славян

²⁶⁶ Там же. По нашему мнению, А. Н. Сахаров несколько суживает замысел Святослава, заявляя, будто «одним из главных условий русско-византийского договора, заключенного Калокиром в Киеве, явилось согласие Византии не препятствовать Руси в ее попытках овладеть ключевыми торговыми позициями на Дунае (в первую очередь Переяславцем), которые издавна имели первостепенное значение для русской торговли» (Сахаров А. Н. Дипломатия Святослава. С. 130). На основании летописных известий и сведений Льва Диакона восстанавливается более обширный план Святослава, возжелавшего стать «владетелем страны мисян», т. е. правителем Болгарии. Поэтому едва ли можно согласиться с М. Н. Тихомировым, полагающим, что Святослав претендовал только «на области в районе Дунайских гирл, вплоть до Доростола», поскольку «занятие этих областей облегчало торговлю Руси с Византией, пути которой неизменно шли вдоль берегов Болгарии». По М. Н. Тихомирову, центром стремления Святослава «была Добруджа, а не вся Болгария» (Тихомиров М. Н. 1) Исторические связи русского народа с южными славянами с древнейших времен половины XVII в. // Славянский сборник. М, 1947. С. 146, 147, 151; 2) Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М, 1969. С. 114, 115, 118). В унисон с М. Н. Тихомировым Рассуждает А. Н. Сахаров. «Конечно, — говорит он, — ни о каком завоевании Русью Болгарии не могло быть и речи, и мы присоединяемся к точке зрения тех историков, которые считали, что целью первого балканского похода Святослава являлось овладение лишь территорией нынешней Добруджи, дунайскими гирлами с центром в городе Переяславце». — Сахаров А. Н. Дипломатия Святослава. С. 129.

²⁶⁷ ПВЛ. Ч.1. С. 49–50.

²⁶⁸ Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. С. 276.

²⁶⁹ Сахаров А. Н. «Мы от рода русского.». С. 301. См. также: Толочко П. П. Древняя Русь. С. 46.

²⁷⁰ Уместно здесь вспомнить В. Н. Татищева, который писал о том, как Святослав «распорядил о всем правлении и определил старейшего сына своего Ярополка со всею властию в Киеве..» (Татищев В. Н. История Российская. Т. II. С. 51). Нельзя согласиться с М. В. Левченко, когда он говорит, что Святослав, отогнав печенегов от днепровской столицы и дождавшись смерти Ольги, «посадил своего сына Святополка (?) в качестве наместника Киева» (Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. С. 264). Будь так, как утверждает М. В. Левченко, Киев из правящего над восточнославянскими племенными союзами центра превратился бы в наместничество, зависимое от Переяславца со всеми вытекающими отсюда последствиями вплоть до данничества. Полагаем, что такого понижения политического статуса Киева не допустила бы местная полянская община, принимавшая активное участие в выработке и проведении политики своих князей. — См:, Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. Л., 1980. С. 123–130.

²⁷¹ Соловьев С. М. Соч. Кн.1. С. 155. Правильно С. М. Соловьев истолковал и фразу из речи Святослава «середа земли моей». Он писал: «Здесь очень важно для нас выражение Святослава о Переяславце: "То есть середа Земли моей". Каким образом Переяславец мог быть серединою земли Святославовой? Это выражение может быть объяснено двояким образом: Переяславец в земле моей есть серединное место, потому что туда из всех стран свозится все доброе; Переяславец, следовательно, назван серединою не относительно положения своего среди владений Святослава, но как средоточие торговли. Второе объяснение нам кажется легче: Святослав своею Землею считал только одну Болгарию, приобретенную им самим» (там же). «Второе объяснение» становится еще более вероятным, если под летописным Переяславцем понимать, как предлагает В. Б. Перхавко, Великий Преслав — столичный град Болгарии. — Перхавко В. Б. Летописный Переяславец на Дунае. С. 172–173, 175.

²⁷² Факт княжения Святослава служит еще одним аргументом в Пользу предположения о Переяславце как Великом Преславе, ибо о княжеском столе в Малом Преславе едва ли могла идти речь. По Словам Л. И. Иловайского, Святослав «завладел самою столицею болгарского царства Великою Преславою, захватил в свои руки сыновей Петра и, признавая царский титул за старшим из них, Борисом, в сущности сделался настоящим государем Болгарии..». — Иловайский Д. Становление Руси. М, 1996. С. 51.

²⁷³ Диакон Лев. История. С. 36.

²⁷⁴ М. Я. Сюзюмов и С. А. Иванов, комментаторы Истории Льва Диакона, полагают, что описанное византийским автором негодование Никифора «нельзя не счесть лицемерным», поскольку «выплаты были обычным инструментом имперской политики» (Лев Диакон. История. С. 187, прим. 16). И все же в этом негодовании, хотя и лицемерном, отразилось укоренившееся в общественном сознании понимание даннической зависимости как бесчестья, несовместимого с достоинством свободного народа.

²⁷⁵ Татищев В.Н. История Российская. Т. II. С. 49. В первой редакции историк воспроизвел текст Повести временных лет: «И седе княжа ту в Переяславцы, емля дань на грьцах». — Татищев В. Н. История Российская. Т. IV. С. 127.