Работа

«Если бы только вашему величеству стало угодно начать сожжения, мы бы с радостью предоставили дрова и взяли на себя оплату всех издержек, а ваше величество заработает достаточно средств, чтобы починить городской мост и собор. Более того, денег хватит и на повышенное жалование вашим слугам, потому что мы можем конфисковать дома, особенно те, что находятся в хорошем состоянии».

Как это ни трагично, но для слуг безопасней науськивать своих хозяев против бедняков в надежде, что часть награбленного перепадёт и им, чем пытаться восстать и сбросить с себя ярмо. И, возможно, это основной парадокс антикапиталистического сопротивления. Потому что если вы хотите стать ещё богаче, то этого проще достичь, отнимая богатство у тех, кто слабее вас, чем отнимая его у тех, кто сильнее. А если вы не хотите воспроизводить капиталистические отношения в вашей жизни, придётся выступить против тех, кто сильнее вас. Давид против Голиафа.

Религия

Для сокрытия истинной веры, которой руководствуется общество (а именно: системы ценностей), используется двоемыслие в виде организованной религии. В Европе это было Христианство. Даже самые молодые движения сопротивления имеют тенденцию формулировать свои освободительные проекты в религиозных терминах. Поэтому мы можем утверждать, что капитализм является своего рода истинной религией эпохи: все доктрины и традиционные уклады жизни оказались вовлечены в конкуренцию, но при этом все принимают за должное то, что происходит на кассе в супермаркете идей: воображение даже самых радикальных мыслителей отключается, стоит им помыслить о мире без работы.

Католическая церковь предоставила идейный базис для феодализма. В те времена именно церковь являлась крупнейшим землевладельцем и самой долгоиграющей иерархической организацией в Европе. Клирики приносили своей структуре колоссальную прибыль: сбор податей с крестьян и продажа индульгенций. Концентрация власти поддерживалась тем, что можно было бы назвать «духовной экономикой», где валютой оказалась святость. Приток в руки пап и священников материальных ресурсов стал возможен в результате их монополии на спасение души.

В наши дни всё повернулось вспять, и теперь финансовая власть даёт возможность контролировать распределение всех других видов валют. Ничто не является более священным, чем частная собственность, ничто не ценится столь же универсально и не охраняется столь рьяно. Конфессии вынуждены конкурировать между собой на рынке человеческих душ. Иногда это принимает формы откровенно коммерческих предприятий (например, Пэт Робертсон и Орал Робертс, адаптировавшие евангелизм для эпохи СМИ, а также монополия РПЦ РФ на импорт сигарет и алкоголя, полученная в 1990–е). Несмотря на все попытки телепроповедников, вседозволенность потребления заменила собой религиозное пуританство. Теперь позволены практически все виды наслаждения, если, конечно, ими наслаждаются в установленных рынком рамках.

Невозможно спорить с основополагающими мифами религии. Чтобы изобличить религию как набор предрассудков, необходимо отказаться от неё. Но за окном не Средние века, и если кто-то решится стать угрозой для статус–кво, власти не колеблясь применят силу. XVI и XX века явили человечеству народные революции и массовые бойни, которые случались каждый раз, как угнетённые восставали сначала против церковников, а потом против капиталистов. И всё, что на самом деле менялось, — это система ценностей, которая легитимировала власть насилия и манипулировала сознанием бедняков, которые с радостью переключались с классовой войны на внутренние разборки.

Единственными уцелевшими на Западе формами религии оказались те, которые откровенно продемонстрировали готовность сотрудничать с властью: либо руководя процессом захвата и колонизации, либо проповедуя ненасилие и отшельничество. В России и США сеть политически ангажированных церквей до сих пор является базой поддержки для правых. Европейское понятие святости неразрывно связано с доминированием и подчинением. Само слово «иерархия» образовано с использованием корней святой и правитель. Да, тонко сокрытые формы недовольства существуют даже в самых суровых условиях, и есть такие верующие, которые применяют понятие «Бога» в том смысле, в котором другие используют «взаимопомощь» и «сообщество». Но церкви и то, как они пытаются поглотить и переработать подобные ценности (например, программы гуманитарной помощи, в рамках которых они решают проблемы, возникающие в результате развала системы социального обеспечения), как правило, уводят людей в сторону от задачи научиться самостоятельности и защите своих интересов.