Работа

Чем более несправедливым становится распределение ресурсов и власти, тем больше силы требуется, чтобы всё сохранить таким, как есть. Это можно увидеть в макрокосме военных оккупаций целых наций и в микрокосме частного охранника в продуктовом магазине, который накручивает один круг за другим. Каждый день Агенство Национальной Безопасности США перехватывает и сохраняет более двух миллиардов почтовых сообщений и телефонных звонков; камеры CCTV направлены на каждую кассу каждой заправочной станции. Эти факты очень многое говорят о том, в каком гармоничном обществе мы живём.

Можно задаться вопросом, каков толк от всего этого, если уровень домашнего насилия и преступлений в бедной среде продолжает расти. Но смысл вовсе не в том, чтобы не дать совершиться насилию, а в том, чтобы монополизировать контроль: пока насилие не представляет угрозы для Власти, оно не является приоритетным для полиции. Да, хаос и насилие возрастают по мере применения репрессий, но это может легитимизировать дело оккупантов и расколоть оккупированных.

Поддержанию системы способствуют противоречия, свойственные капитализму. Капиталистическая система производит безработных; им предлагается работа по надсмотру за поведением других людей. На дому или с возможностью повидать мир. Наёмная армия — это самый социальный сектор экономики США. Без этих рабочих мест, которые предлагаются в первую очередь бедным и возмущённым, многие из них давно бы уже искали удачи в какой-нибудь другой армии.

Вооружённые силы не только поддерживают дисбаланс, они его углубляют. Военные интервенции вроде Опиумных Войн и вторжения в Ирак обеспечивают победителя дешёвой рабочей силой. Оккупации, политические перевороты, войны чужыми руками в странах третьего мира с использованием военных советников и более тонкие формы «демократизации» — всё это просто–напросто инструменты для обеспечения контроля над приглянувшимся бизнесу регионом. Вот почему большая часть бюджета США тратится на оборону: государство функционирует в качестве пула ресурсов для реализации капиталистических интересов, а армия — один из самых ценных доступных инструментов.

Конечно, в теории солдаты и полиция существуют для защиты своих граждан от других вооружённых головорезов. В этом смысле можно говорить о своего рода рэкете и крышевании, поскольку граждан легитимно «обязывают» бояться других головорезов больше, чем своих собственных, которые служат собственным властям. И эта ситуация отлично подходит власть предержащим: чем больше их подданные боятся других наций (или друг друга), тем меньше они будут возражать против собственного угнетения.

В те дни, когда правительства помышляли о своих интересах в рамках отдельных наций, а не участниках глобальной экономики, открытые войны были не редкостью. Но в наши дни международные конфликты обычно подаются в обёртке широкой мировой общественности, пытающейся приструнить очередное «государство–изгой» вроде Ирака или Северной Кореи. Вместо борьбы за превосходство, правительства углубляют совместную работу по укреплению основ капитализма. Поэтому старомодные войны уступили место полицейским операциям, а полицейская деятельность переросла в войну с населением собственной страны: война с наркотиками, война с «терроризмом», война с нелегальными иммигрантами, война с политическими недовольными.

На самом деле, хотя армии существуют больше тысячи лет, полиция — достаточно новое явление. Ешё совсем недавно сообщества старались сами обеспечивать собственную безопасность. Иногда богатые и знаменитые привлекали наёмников для «обеспечения мира», но, как правило, речь шла о защите их привелегий и наказании за неподчинение. Вторжения таких сил в бедные общины были делом нечастым и очень заметным.

Когда на смене XVIII и XIX веков появились современные полицейские участки, это было сделано не для того, чтобы сообщества стали более безопасны для проживания, а для того, чтобы подчинить их центральной власти. Это было одним из пунктов инициативы по расширению бюрократического контроля над всеми аспектами человеческой жизни. Если раньше несогласные могли воспользоваться раздором и конфликтами во властных структурах, то теперь сопротивление полиции означало открытый вызов, брошенный всему государственному аппарату.