Работа над ошибками

— Но ты ведь хочешь знать о причинах своей стремительной карьеры, управляющий четвёртого уровня Макс? — не отступалась физиономия.

Макс посмотрел в сторону, как бы в раздумье, при этом взгляд его упёрся в лицо Эмиля. «Да!», говорило лицо шефа полиции, «давай уже, соглашайся!» Посмотрев снова на голограмму, Макс произнёс:

— Похоже, для вас встреча со мной важнее, чем для меня с вами, Айн…

— А я и не говорил, что это не так, — вкрадчиво произнёс блондин.

Макс помолчал около минуты. Голограмма Айна всё это время продолжала сверлить его пристальным, терпеливым взглядом. Наконец Макс сказал:

— Где и когда?

В ответ блондин улыбнулся ему какой-то гаденькой, несмотря на приятные, даже чересчур, черты лица улыбкой, после чего произнёс слова, заставившие Макса похолодеть:

— Я сообщу об этом Клэр… немного позже, Макс… — и отключился.

Судя по тому, как помрачнел новый управляющий, упоминание некой Клэр стало для него неприятной неожиданностью.

— Кто такая Клэр? — тотчас спросил его Эмиль.

— Это вас не касается, — холодно ответил ему Макс.

— Разве?.. — шеф корпоративной полиции добродушно скривил квадратные губы в подобии улыбки.

— Вы всё ещё хотите поймать этого самовлюбленного ублюдка?

Макс посмотрел Эмилю прямо в глаза, и тот решил не давить на парня.

— Да, конечно.

— Тогда, как только я узнаю: где и когда он меня будет ждать, я вам сообщу. А теперь прошу меня извинить… Мне нужно работать.

В кабине лифта Эмиль сказал:

— Рахиль, узнайте всё, что только сможете об этой Клэр.

— Слушаюсь, господин комиссар, — ответила Рахиль.

Сев в машину, Рахиль достала мобильник и, включив защиту от прослушки, набрала длинный номер.

— Привет, подружка! — перед Рахилью высветилась голограмма весёлой рыжеволосой девушки, на вид лет шестнадцати.

— Привет, Клэр!..

Глава 18. Земля, год 58-й после Великой Войны. Иеремия, Харрис, аивляне. Большой турнир. Первый контакт

Иеремия — высокий брюнет с прямыми тонкими усиками на тщательно выбритом лице, в белом двубортном костюме и туфлях из змеиной кожи, сидел в вычурном кресле на особой трибуне стадиона. Справа и слева от Иеремии сидели его жёны — родные сёстры Лика и Елена, с интересом наблюдавшие за тем, как внизу, на арене, двое крепких мужчин, затянутых в доспехи, норовили сбросить друг друга с железных коней в разъезженную колёсами грязь.

На арене шёл бой — финал большого турнира, в ходе которого уже несколько человек получили серьёзные увечья.

Многоголосый шум не смолкал над стадионом. Гладиаторы, верхом на ревущих мотоциклах, кружили по полю, обмениваясь ударами плетей. Каждый взмах плети с нанизанными на конце железными гайками вызывал взрывы крика и свист с трибун — толпа реагировала на каждое действие гладиаторов.

Шёл пятьдесят восьмой год Нового Времени и тридцать четвёртый — правления Иеремии.

Многое изменилось за эти десятилетия. До него, до Иеремии, городом правили сначала дед, бывший ещё в довоенное время законным мэром, а после смерти деда — отец, в прошлом крупный промышленник, ставший первым Королём города-государства, который он и назвал Полисом.

Отец был человеком жёстким, и даже жестоким. Он переписал составленные дедом-губернатором законы, установил сословность и крепостничество (а для преступников — рабство).

До войны отец Иеремии получил образование в английском университете и хорошо знал историю и экономику. Образованию сына он уделял особое внимание, привлекая к процессу обучения людей компетентных, которых иной раз лично отыскивал в пустошах и в разрушенных городах. Так в Полисе появлялись учёные, врачи, технологи, специалисты, что в дальнейшем положительно отразилось на жизни города-государства и подконтрольных ему территорий.

Старания отца не были напрасны: Иеремия оказался способным учеником, и ко времени принятия власти из одряхлевших отцовских рук был прилично образован.

Трибуна слева взорвалась воплями и свистом: один из гладиаторов, чья плеть зацепилась за мотоцикл противника, не удержался в седле, когда тот резко увеличил скорость, и вылетел через руль, чуть было не угодив под переднее колесо своего мотоцикла.

Гладиатор быстро вскочил на ноги и достал из заплечных ножен короткий обоюдоострый меч. Его мотоцикл в это время успел врезаться в ограждения и, завалившись набок, заглохнуть. Слегка прихрамывая, гладиатор стал отступать в сторону горки из покрышек в центре поля. Его соперник уже развернулся на дальнем конце поля и стал разгонять мотоцикл, двигаясь ему наперерез.

Обе трибуны завопили: одни подбадривали наездника, другие — невольно спешившегося. Всем было ясно, что хромой не успевал к спасительной горке. Мотоциклист, держа в руке изготовленную плеть, нёсся прямо на него.

В последний момент хромой на удивление быстро отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от рассёкшей воздух в сантиметрах от его лица плети, и выбросил правую руку в направлении уже начавшего удаляться мотоциклиста. Меч оторвался от его руки и, пролетев десяток метров, воткнулся в спину соперника.

Правая трибуна взревела.