Работа над ошибками

К попавшим в «группу риска» функции подавления воли уже применялись. Вначале эпизодически, на малой мощности, потом интенсивность воздействия увеличивалась. Но не настолько чтобы превратить «неблагонадёжного» гражданина в олигофрена; такие просто постепенно успокаивались, опускали руки, становились апатичными, перегорали. Вокруг были массы конформистов, имевших в прошлом немалый протестный потенциал — тех, кто не успели связаться с Подпольем (или кого Подполье по каким-то причинам не приняло в свои ряды), тех, с чьим интерфейсом не успели поработать программисты-подпольщики.

Об этом Макс не знал.

Ему было известно многое: он знал о постоянной слежке; знал о том, почему не стоило попадать в руки полиции; умел скрываться от внимания властей (и у него это хорошо получалось: при всех водившихся за ним «грехах», Макс и до участия в его судьбе Подполья был неплохо устроен), но он понятия не имел о том, о чём узнал в тот вечер.

…Он должен будет сделать это — запустить программный код. И он это сделает!

В уже по сути начавшейся революции — перманентной революции, как назвал бы её один древний революционер-неудачник — Макс не станет вождём, не поведёт за собой отряды вооружённых бойцов, захватывать казармы частных армий, отделения корпоративных полиций, вокзалы вакуумных поездов, головные офисы корпораций… Ничего такого Макс не станет делать. Он лишь запустит обновление произведённых и поддерживаемых его компанией продуктов, и пятьсот миллионов нейросетей не сработают, когда Мировое Корпоративное Правительство решится применить их скрытые возможности для подавления восстания. Одновременно с Максом такие обновления запустят и другие, такие же, как он, технари из служб поддержки нейросетей в других корпорациях. Их уровни невелики, их имена малоизвестны, о них не пишут СМИ, они ничего не решают за пределами своих маленьких технарских коллективов. Но в ключевой момент истории именно от них будет зависеть многое; именно от их действий будут напрямую зависеть те, кто пойдёт в бой, на чьи плечи ляжет тяжёлая революционная работа.

Всего-то, запустить программный код…

Интерлюдия II. Аивлянка

Год 17993-й от Возведения Свода (летоисчисление сфагов), мир сфагов.

Дискоид вошёл в атмосферу планеты вблизи экватора. Зажатый в обрамления из горных хребтов Каньон лежал справа. Подёрнутые хаотической рябью по обе стороны от Каньона океаны казались единым бассейном, посреди которого протянулся длинный и подозрительно прямой остров, края которого скрывались за горизонтом. Но это было оптическим обманом. Каньон — не остров. Свод Каньона опоясывал планету хрустальным обручем, частично отражая солнечный свет на дневной стороне и сверкая скоплениями электрического — на ночной. Бело-зелёный, с частыми вкраплениями голубых озёр и тонкими ниточками рек Каньон был хорошо виден с орбиты. Кольцо на шаре.

Дискоид снижался стремительно; машина изменила угол наклона и, взрезав слойку жидких облаков, ушла вправо, вскоре выровнявшись по левой стене Каньона. Мир внизу стал чётче, приобретя новые детали. Теперь сквозь прозрачный свод ясно просматривался ландшафт дна Каньона: горы, долины, реки, равнины, озёра, города связанные прямыми лучами транспортных артерий. Это был мир сфагов — бесполых гуманоидов, наследников давно исчезнувшей цивилизации создавшей Каньон.

Свод, казалось, стоял на месте, а всё остальное — лежавший под сводом мир, смотревшийся чуждым этой планеты, сковавшие свод снаружи хребты гор, напиравшие на горы океаны — двигалось навстречу дискоиду. Менялись только узоры горных хребтов, то уходя в океаны длинными отрогами, то истончаясь и сходя на нет, так, что волны приближались к стенам Каньона вплотную. Сквозь дымку собравшихся под сводом облачков виднелась дальняя стена Каньона, по которой бежал ряд удерживавших свод белых колонн.

Хариб никогда прежде не бывал здесь и нигде не видел ничего подобного. В каталоге Аллаиллити было сказано, что на всём протяжении Каньона ширина его оставалась неизменной — сто сорок девять стандартных километров, или чуть больше двадцати трёх парасангов. Свод Каньона удерживали исполинские аркады, стоящие на колоннах из сверхпрочного адаманта, расстояние между которыми составляло около двух парасангов; толщина же самих колонн — более тринадцати стадиев. Во многих местах стены Каньона были частью адамантированных горных хребтов, опоясывающих планету. Но были и участки полностью созданные — их основания лежали на дне некогда разделённого надвое океана.

Сооружение это поражало воображение многих космических путешественников из множества миров, и Хариб не стал исключением. На экране дрона перед ним развернулась поистине захватывавшая дух панорама.