«Ра»

Мусса задремал. Умар словно окаменел, лишь белки сверкали, когда он робко косил глазом направо или налево. Только Абдулла, наклонив свою бритую голову и раскрыв рот, жадно впитывал широко открытыми глазами все до мельчайших подробностей, от трамвайных рельсов и марок автомашин до световых реклам и многообразия типов.

– А это что? – спросил Абдулла.

Современные кварталы остались позади, мы выехали на просторы Гизы. Я был готов к такому вопросу, но мне было интересно посмотреть, как реагирует Абдулла. Братья дружно клевали носом, Абдулла же неотрывно глядел вперед, все шире открывая рот и глаза в полумраке.

– Абдулла, это пирамида, – объяснил я.

– Это гора или люди построили?

– Ее построили люди в давние времена.

– Ох уж эти египтяне! Во всем нас перегнали. А сколько человек в ней живет?

– Один, да и тот мертвый.

Абдулла восхищенно рассмеялся.

– Ох уж эти египтяне!..

Но когда показались еще две пирамиды, даже Абдулла потерял дар речи, только молча сверкал белками.

Освещая себе дорогу карманными фонариками, мы повели ребят из Чада от машины по рыхлым дюнам туда, где в лощине за пирамидами и сфинксом в лунном свете призрачно белели палатки лагеря, подготовленного Корио. Шагая по песку, три друга, естественно, не подозревали, что за тысячи лет они, пожалуй, первые строители папирусных лодок на земле сфинкса и что земля эта скрывает древние могилы, где погребены корабелы фараона и погребено их забытое искусство, которое теперь длинными кружными путями вернулось к подножию пирамид. Спокойной ночи, Абдулла. Вот твоя палатка. Мусса и Умар займут соседнюю.

Ошеломленные всем тем, что увидели и узнали за этот день, они в последний раз глянули исподлобья на могучие остроконечные горы фараонов, которые возвышались над нами, словно исполинские тени наших палаток на фоне немеркнущей россыпи звезд. «В каждой по одному человеку, да и тот мертвый», – пробормотал Абдулла по-арабски Умару. Тому не пришлось переводить на язык будума для брата. Мусса уже крепко спал на своей раскладушке, утомленный обилием впечатлений.

Макушки пирамид вспыхнули вулканическим пламенем, когда высоко над палатками пролетели первые раскаленные стрелы, выпущенные восходящим солнцем из укрытия за песчаными дюнами на горизонте. Внизу было еще темно и холодно, но из палаток выбрались трое в длинных тогах и, поеживаясь, устремили взгляд на розовеющие пирамиды, ожидая, когда солнце снизойдет к озябшим человечкам, чтобы они могли обратиться с молитвой к Аллаху. Но вот показалось солнце, друзья опустились на колени, три черных лба коснулись песка и три бритых черепа засверкали в сиянии пробуждающегося бога Ра, явившегося, по мнению Абдуллы, откуда-то со стороны Мекки. А затем все мы вдруг увидели нечто диковинное, кусочек живой жизни среди сплошного песка и камня. Папирус! Вон они ждут нас, огромные штабеля желто-зеленого и золотистого, как само солнце, папируса. Абдулла вооружился длинным ножом, и мы с волнением пошли за ним. Сейчас состоится суд экспертов, сейчас встретятся лодочные мастера из сердца Африки и строительный материал, заготовленный в верховьях Нила, и все решится... Абдулла рассек длинный стебель, остальные двое потрогали его, пощупали поверхность среза.

– Кирта, – произнес Мусса.

– Ганагин, – перевел Умар Абдулле на чадско-арабский диалект и радостно улыбнулся.

– Папирус, они говорят, – это настоящий папирус, – объяснил Абдулла по-французски.

Слава богу. Папирус оказался первоклассный. Вместе мы присмотрели ровную площадку около палаток, потом я отмерил 15 метров в длину, 5 в ширину и начертил палочкой на песке контуры лодки.

– Вот такая кадай мне нужна.

– А где вода? – спросил Мусса.

Умар кивнул.

– Вода? Разве вы не видели бочку с водой на кухне?

– Где озеро, – сказал Мусса, настороженно глядя на теряющиеся вдали дюны. – Чтобы вязать лодку, надо намочить папирус.

– Но ведь ты сам говорил, что папирус должен сушиться на солнце три недели, чтобы им можно было пользоваться! – воскликнул я.

– Ну да, свежий папирус ломается, – подтвердили наши чернокожие друзья. – Его надо высушить, тогда он станет крепким. А потом намочить, чтобы его можно было согнуть, не то он будет ломаться, как сухие прутья.

Вот тебе на. Наш лагерь лежит в песках. Ближайшая вода – в горбах у верблюдов и в бочке с краном. Далеко в долине протекает Нил. В него сливаются все нечистоты. От нынешней нильской воды папирус, наверное, сгниет вдвое быстрее, чем во времена фараона. Ну что бы этим ребятам предупредить нас. У них в Боле кругом вода, вода и плавучие острова, уходящая вдаль озерная гладь с кромкой пустыни.

– Где озеро? – Мусса напряженно глядел на нас, и Умар тоже забеспокоился. Что-то надо придумать.

– Мы его привезем!