Р26/5/ПСИ и я

Она скорбно сделала шаг в сторону, обращая все внимание на Чарлза. Все-все должны были услышать его ответ. Не ответ — приговор... Приговор человека, истекающего кровью на каменной дамбе.

Чарлз слабо улыбнулся.

— Я свободен с четверга, мисс Джонс.

В пылу своей «охоты на ведьм» Кариока Джонс забыла, что срок Прикрепленного сокращается на одну треть. Слова Чарлза вызвали немалый переполох, который давал о себе знать еще многие месяцы. Повсюду кипели бурные споры, приводились самые разнообразные аргументы, но все это было довольно бессмысленно — любители воднопланеризма, как правило, не имели Прикрепленных. Большинство пилотов разделяло страх Дуга Маршалла: что делать, если в результате травмы понадобится трансплантация?

Чарлз вскоре поправился. Хотя сперва опасались, что у него безнадежно отбиты почки. Предварительный диагноз, к счастью, оказался неверным. Мы так никогда и не узнали, кто испортил снаряжение Дуга Маршалла.

Кариока Джонс, разумеется, благополучно пережила неудачу. После отставки Эвадны, последовавшей за неприятным инцидентом с Чарлзом, она выставила свою кандидатуру и вскоре была избрана председателем «Общества врагов Прикрепления». Выждав пристойный срок и дав шумихе затихнуть, она стала рекламировать себя и «Общество» энергично и целеустремленно. Так, как это всегда умела.

А мы продолжаем летать.

Люди не меняются. Во всяком случае, у нас на Полуострове.

Старые добрые дни жидкого топлива

В то сырое декабрьское утро я приехал на север Полуострова, откуда в свое короткое плавание через Пролив уходят паромы. Я нарочно приехал загодя, но, несмотря на ранний час, там уже стояла длинная очередь из машин, и мне пришлось встать на шоссе, за воротами. Я включил «Карманные теленовости», чтобы убить время, и вдруг насторожился.

Брошенные корабли в космопорте Пасифик-Нортвест проданы. Сегодня прибывает бригада утилизаторов, чтобы начать работы, и вскоре это замечательное место (для некоторых, впрочем, бельмо на глазу) исчезнет навсегда.

На миниатюрном экране замелькали другие сообщения, но я не обращал на них внимания. По окнам хлестал косой дождь, а я сидел в машине, дожидаясь своей очереди, и думал о тех кораблях, о детстве и о том, как с годами от нас уходят частицы нашей жизни, а мы этого совсем не замечаем. Спустя какое-то время прибыл паром на воздушной подушке. Длинный ряд наземных машин зашевелился, словно проснувшаяся змея, и пополз в уютное чрево огромного судна, с легкостью пересекавшего Пролив при самом сильном волнении. Пока паром пробирался среди архипелага маленьких островков, я сидел в кофейном баре, разглядывая далекие горы. Мимо нас на высоте около тысячи футов скользнул огромный серебряный антиграв, и мне подумалось, что паром, на котором я переправляюсь, скоро тоже отойдет в прошлое — как те челночные корабли из Пасифик-Нортвест. В баре было тесно. Посетители, как всегда в такой час, выглядели серо и апатично. Интересно бы знать, подумал я, как они оценивают меня.

Впрочем, для человека, только что увидевшего на экране тени прошлого, я выглядел, наверно, не так уж и плохо.

Когда мы пристали к материку, погода стала проясняться. Облака приподнимались с ближних гор, но все еще закрывали мрачный, длиной в тысячу миль откос, навсегда отметивший линию Западного Морского Оползня. Мой груз должен был прибыть в Сентри-Даун не раньше полудня, так что времени оставалось еще много. Я выбрал ранний паром, чтобы уехать наверняка, о чем, как это случалось и раньше, жалел. В этой части страны было немного интересного для человека, располагающего лишним временем.

Ожидая в полутемном трюме парома очереди на выезд, я раздумывал, стоит ли сразу ехать в Сентри-Даун, чтобы провести остаток утра на смотровой площадке, наблюдая за взлетами и посадками. В том направлении небо определенно было чище; на терминале должно быть оживленно и потому интересно — или одиноко, судя по моему теперешнему настроению. Тут я вспомнил, что в Сентри-Даун всегда оживление: антигравитационные челноки могут спускаться с орбитальных кораблей на любой скорости, парить в воздухе и менять направление, если это необходимо, пробираясь сквозь самые тяжелые облака.

Как все это не похоже на старые корабли на жидком топливе в Пасифик-Нортвест — обреченные и теперь отправляющиеся под копер...

Несколько лет назад, когда конкурентоспособные орбитальные антигравы ворвались в космический транспортный бизнес, это было как взрыв сверхновой. «Боинг-Тойота» первым вышел на арену со своим «Стратолифтом», и их машины до сих пор можно увидеть в деле — своего рода доказательство технического превосходства в этой стремительно развивающейся области. Челночный бизнес мгновенно преобразился: новые корабли были совершенно бесшумны и абсолютно надежны, а следовательно, появилась возможность использовать их вблизи больших населенных центров.