Р26/5/ПСИ и я

Кому: судье Амброуз, Высший суд

Субъект: Гертруда Нэш, умершая

Уважаемый Джеффри!

Прилагаю расшифровку моего интервью с подзащитным и хотел бы поблагодарить Вас за возможность этого обследования. Даю также мои примечания, но, разумеется, окончательное заключение остается за Вами. Виновность подзащитного не подлежит сомнению, однако обстоятельства дела дают возможность предположить временное помрачение рассудка.

Искренне Ваш Адам Уайт

...Кто вы, черт возьми, такой? А, психиатр. Тяжелая артиллерия. Думаете, я сошел с ума, да? Поэтому они прислали вас? Понятно... «Виновен, но безумен». Это лучший приговор, который мне могут предложить? Ладно, знаю, что вы здесь для того, чтобы помочь мне. Но признать себя сумасшедшим? И как потом жить с таким клеймом?

Да, разумеется, я ее убил. Они же отправили туда еще одного разведчика, не так ли? Они нашли тело? Ну так это был я, признаюсь. В конце концов, там не было больше никого, кроме меня. Но я любил ее. Вы меня понимаете? Я любил Гертруду Нэш, пожалуй самую несимпатичную женщину среди Первопроходцев. Наверное, именно поэтому нас и объединили в тандем: знали, что я любитель девушек. Думали, что вряд ли кто-то польстится на такую, как Гертруда, а уж я-то и подавно. Но они не бывали на Цузаме. На планете любви... Ну что вы так смотрите на меня, доктор?

Мы с мисс Нэш удачно посадили наш маленький корабль-разведчик — он покачивался на амортизаторах — и посмотрели друг на друга. Клянусь вам, доктор, она была самой непривлекательной особой, которую я когда-либо видел. Точнее сказать, это была женщина лет сорока, с сединой на висках и выдающимся острым носом. Она выглядела, как старая шхуна, прорезающая бушпритом серебряные морские волны. Очки в стальной оправе были как прожекторы, а ноздри как отверстия для якорей.

— Ну что ж, вот мы и на месте, мисс Нэш, — сухо сказал я, просто из вежливости.

Она втянула носом воздух и посмотрела в иллюминатор. Мы приземлились на обширной равнине, поросшей изумрудной травой. Зелень выглядела ну прям как часть Уилтшира. Атмосфера, радиологический и микробиологический фон — все стрелки указывали в маленький зеленый сегмент, означающий, что человек может выйти наружу и чувствовать себя как дома.

Как полагается, мисс Нэш начала снимать показания с приборов. Она все делала как полагается. Как только мы закончили, она уставилась в иллюминатор и снова втянула носом воздух. Словно почувствовала что-то неладное. Казалось, она не доверяла планете Цузам, несмотря на все доказательства обратного. Доказательства обратного... Я начинаю говорить как вы, доктор. В общем, мисс Нэш еще раз резко вдохнула через свои широкие ноздри — точно так же, как в тот момент, когда ее представили мне.

— Вам что-то не нравится? — спросил я. Она была на десять лет старше, и я решил, что должен продемонстрировать ей свою неопытность.

— Все здесь слишком хорошо, Алек, — сказала она. Она взялась за трансмиттер, чтобы отправить полный отчет на базу — станцию, оставшуюся на орбите. В это время я, изнывая от нетерпения, сидел и грыз ногти. Она поглядывала на меня рассеянно, и я чуть ли не ждал, что она сделает мне замечание, как это делала моя мать, когда я был ребенком. Наконец мы получили разрешение на выход, и я буквально прыгнул в направлении люка. Решительно повернул штурвал и шагнул в тесный воздушный шлюз. В наших кораблях-разведчиках шлюз сконструирован, будто для гнома. Пришлось подождать, когда люк щелкнет, закрываясь. Люк, по-моему, был сделан не просто для гномов, но для гномов-идиотов: наружный невозможно открыть до тех пор, пока полностью не закрыт внутренний. И наоборот.

Наконец мне было позволено открыть наружный люк. Я ступил на платформу и нажал кнопку, чтобы выдвинуть трап. В этот момент ко мне присоединилась мисс Нэш. Мы стояли на платформе примерно в десяти метрах над землей и осматривали окрестности.

Равнина, на которой стоял наш корабль-разведчик, имела форму плоской, будто выстриженной, неглубокой чаши. Она простиралась примерно на милю во всех направлениях. Мы находились в ее центре, а по краям этой равнины поднимался густой, тянущийся почти до самого горизонта лес. Вдалеке, за лесом, в туманной дымке высились синие холмы. Солнце было обнадеживающе теплым, словно брат-близнец земного светила. И все ощущение от этого места было таким, что я даже почувствовал прилив симпатии к мисс Нэш: в этот момент она трогательно моргала от яркого света.

— Это место кажется очень приятным, Алек, — заметила она, снимая очки, чтобы протереть окуляры. — Однако внешность может быть обманчива. И на Земле, помнится, когда-то были тигры.

Она почти улыбалась. Я, кажется, рассказывал о своей матери, доктор? Она уже умерла, конечно, но в свое время это была очень эффектная женщина. В тот момент, когда мы стояли на платформе, мисс Нэш очень напоминала мне мать с ее упрямым недоверием ко всему новому.