R.A.C.E.M.I.S. (СИ)

По возвращении в каморку меня вновь приковали к батарее, да так хитро, что уже через полчаса у меня заныли суставы в, завёрнутых за спину руках, и заболела спина. Наверное, конвоир действовали по указке майора, воздействуя теми способами, которые знали и отрабатывали на задержанных всю свою жизнь эти люди в погонах. Не то, чтобы я их тут же возненавидел и внёс в чёрный список на верхние строчки с желанием отомстить особо жутким способом. Понимал, что такая служба уродует и портит характер немногим слабее, чем отсидка в тюремной камере. Но ведь могли бы не столь буквально выполнять приказ чёртова следака! Интересно, что он им наплёл про меня?

И где Ридика носит, мог бы хоть как-то помочь своему сюзерену. Зараза, в этом ошейнике никак не связаться со своим товарищем. Только бы в нём законопослушный служака не прорезался, тогда я точно сойду с ума в одиночке, чем выйду на свободу с его помощью.

Была мысль согласиться на предложение Пименова, а потом, как сняли бы с меня ошейник, послать всех куда подальше, на Марс, например. Или подальше, на Уран, хе-хе. Вот только подозревал, что следак подстраховался и простой бумажкой с государственной символикой не обойдётся, раз привлёк Игрока. Подозреваю, что контракт будет чем-то вроде особой клятвы с привлечением ресурсов Игры, нарушить которую будет невозможно или крайне тяжело и с серьёзными последствиями для меня. Уж лучше попробовать договориться с демонессой. Принцесса находится в ещё более худших условиях, чем я и есть шанс не просто помочь себе, но и оказаться в плюсе. И даже уже придумал, как это сделать. Остаётся только оказаться в Астрале, что никак у меня не выходит.

- Ну же, Мика, чёрт тебя дери, действуй, - пробормотал я себе под нос, - я готов продолжить беседу.

Увы, неудобное положение тела мешало расслабиться. Подозреваю, что важным критерием для возобновления разговора с Миктлантекахтли является сон или потеря сознания. В общем, банальная отключка от окружающей реальности.

- Надо же такому случиться – уже мечтаю, чтобы меня по черепушке приложили от души, - вздохнул я. – Прям мазохистом себя ощущаю.

Два часа я просидел в наручниках, пока в каморке не появился Пименов. Посмотрев на меня, он поджал губы, покачал головой и поинтересовался:

- Смотрю, тебе нравится?

- Ага, просто супер. Пристраивайся рядом и наслаждайся, майор.

- Белянков, к чему всё это? Ты слышал поговорку, что плетью обуха не перешибёшь? Вот твоё сопротивление и есть та самая плеть. Ещё ни один человек или организация не смогла победить государственную машину, в чьё колесо попал ты сейчас по своей глупости и упрямству. Уймись, Белянков.

- А что твой опыт говорит про государственную машину, которая на всём ходу несётся на айсберг, как пресловутый «Титаник»? И я одна из льдинок на пути к замороженной глыбе, которая предупреждает: отверни, смири гордость и спесь, впереди тебя ждёт гибель. Ведь это только льдинка во время удара примёрзнет обратно к айсбергу, а корабль пойдёт на дно.

- Красиво сказал, в тебе писатель пропадает, - слегка усмехнулся собеседник.

- Хорошая идея, нужно будет взять Писательство одним из талантов, - вернул я ему усмешку, потом поинтересовался. – Зачем пришёл, майор? Поглумиться или покаяться?

- Предупредить, чтобы не совершил какую-нибудь глупость. Сейчас тебя освободят, отведут в туалет и дадут попить, если пожелаешь. Потом состоится новый разговор. На этот раз там будут присутствовать определённые лица, облечённые властью и возможностями вычеркнуть тебя из жизни навсегда.

- То есть, в твоей власти всего лишь возможность незаконного захвата, побои, пытки, - я пошевелил руками, и наручники неприятно лязгнули о металл радиатора, - угрозы и кабальный договор? Интересно, они смогут переплюнуть тебя, а?

- Белянков, - почти прошипел тот, - не зарывайся.

- Ладно, ладно. Вот только у меня будет условие – час отдыха после моциона и нормальная еда, хоть даже шаурма обычная.

- Ты не наг…

- Или никакого разговора не выйдет. Устрою такое, что и тебе перепадёт как первому взявшему меня, типа, довёл до ручки, - грубо перебил я его.

Тот покатал желваки на скулах, потом нехотя согласился.

- Хорошо, пусть будет так. И не час после отдыха, а всего полтора будет. Через девяносто минут, - тут он поднял левую руку, чуть встряхнув ей, чтобы сдвинуть рукав пиджака, бросил быстрый взгляд на наручные часы, - в восемь пятнадцать тебя приведут на беседу. Всё, время пошло… освободите его и принесите еды и попить. Чая, что ли, какого-нибудь.

Последние слова были обращены знакомым конвоирам, которые остались со мной, после того, как ушёл следователь.