Р.А.Б.

Открыв дверь в наш пенал, я не сразу сообразил, куда попал. Всюду стояли цветы – «майорские» розы, бордового цвета, с распустившимися бутонами в аляповатых вазах, кислотного вида хризантемы с надломленными стеблями грустно увядали в пластиковых бутылках, чахлые герберы в огромном количестве, видимо, купленные из экономии оптом, еще несколько цветов, названия которых я не знаю. И все это было перевязано пошлейшими тесемками, ленточками, украшено уродливыми бантами. Все это было явно приготовлено загодя. Или взято со вчерашней панихиды. Не найдя в комнате ни одной случайно забытой фотографии Евдокимова с траурной каймой, я выглянул в коридор и увидел… их. Мои коллеги стояли толпой, с пришпиленными к утренним лицам улыбками Рональда Макдональда. Они выглядели весьма глупо, и при этом парадоксально ответственно. Так же, как вчера скорбели. Узрев меня, сводный хор этих пролетариев умственного труда нестройно грянул:

– С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!

Господи… со всеми последними трагедиями я просто забыл… не о собственном дне рождения, конечно, но о том, что сегодня вся эта орава жаждет угощения. Мне следует «проставиться», «накрыть поляну», «наметать на стол», «позвенеть», или как там еще это называется?

Я не успел моргнуть, как меня окружили. Женская часть коллектива принялась тискать меня за кисти рук и слюняво целовать в щеки, окутав невыносимым облаком приторных ароматов. Мужчины деловито жали мне руку и хлопали по плечу. Мало-помалу толпа втиснула меня обратно в пенал. Не найдя к чему прислониться (не к секретаршам же), я медленно пятился назад, пока не плюхнулся на свое рабочее место.

Я вертел головой и глупо улыбался, слушая все их избитые репризы. «Уже не мальчик», «с возрастом мужчины», «главное – оставайся всегда таким же» (каким, блядь?), «вот наш скромный, но явно нужный подарок» (нужный кому?). Они говорили и говорили, а я прикидывал, хватит ли у меня денег, чтобы накормить и напоить всех этих людей? Все вокруг постепенно захламлялось мягкими игрушками, кофейными чашками с идиотскими надписями, никому не нужными ручками и зажигалками, рамками для фотографий, которые можно прикупить на сдачу в гипермаркете в канун распродажи. Казалось, весь дурной вкус этого города очутился на моем столе. Не хватало только упаковок презервативов с «клубничным вкусом», «пердящих подушек» и фаллоимитаторов розового цвета, с функцией карандаша. Но и они появятся, в этом я не сомневался.

Нестеров пытался «гусарить», заставляя пробку с шумом вылететь в потолок, но дрянное «Асти» никак не хотело выплевывать кусок пластика. В конце концов грубые руки российского менеджера скрутили голову наглой итальяшке, не понимающей всей торжественности обстановки, «Асти» стыдливо пукнуло и даже выпустило некое подобие дымка. Руки, державшие пластиковые стаканчики, дружно потянулись к «раздаче».

Кто-то плюхнул такой стаканчик мне на стол, и я чудом успел поднять клавиатуру, спасая ее от разливающейся по поверхности пенной лужи:

– ЗА ТЕБЯ, САНЯ!

– Ребята, спасибо, я, честное слово, не ожидал… спасибо…

– ДА ПРЕКРАТИ! ТЫ ЖЕ НАШЕ ВСЕ!

– Может быть, не стоит так… вот сразу… давайте отложим до вечера?

– ОТСТАВИТЬ!

– Мне же еще в магазин нужно… выпивки купить… еды…

У НИХ С СОБОЙ БЫЛО!

– Что вы, мне неудобно… мне же… магазин…

– НЕУДОБНО СПАТЬ НА ПОТОЛКЕ!

– Мне сидя неудобно пить…

– СИДИ, СИДИ, ИМЕННИНИК!

– Погодите, я все же встану…

– ПЕЙ ДО ДНА!

Кто-то положил мне руку на плечо, кто-то попытался поддержать мой стакан, от чего я чуть не захлебнулся этой сладкой гадостью, облив рубашку. Раздались аплодисменты. Стакан тут же наполнили снова:

– С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, САНЯ!

(Пожалуйста, уходите!)

– С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, СТАРИК!!

(Господи, я прошу вас, ОТВАЛИТЕ!!)

– СКОЛЬКО ТЕБЕ СТУКНУЛО?

(Можно я уйду?)

– ТРИДЦАТЬ ТРИ!!!

(Я уже давно хочу умереть!!!)

Цепкие женские пальцы попытались потянуть меня несколько раз за уши. Ощутив прикосновение чужой суховатой кожи, я покрылся мурашками.

Комната стала наполняться полузнакомыми людьми из соседних отделов. Громко заиграла музыка. Все отчаянно старались перекричать колонки. Я сидел как истукан, пытаясь сохранить на лице улыбку. Отчаянно кружилась голова – то ли от игристого на голодный желудок, то ли от смеси ароматов цветов, чужих духов, пота, косметики и эмоциональной разрядки. Девчонки, запрокидывающие голову в приступе хохота, мальчишки, тянущие свои стаканы, чтобы чокнуться со мной, бутылки на столах, невесть откуда взявшиеся бутерброды, коллеги, сидящие на подоконнике, коллеги, заглядывающие к нам из дверного проема, коллеги, вертящие в руках подарки, – все это поплыло перед моими глазами, стало ускоряться на манер карусели. В испуге оттого, что могу потерять сознание, я закрыл глаза.

– ТРИДЦАТЬ ТРИ!

(Вы уже это говорили!)

– С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!

(Интересно, когда ЭТО закончится? Возможна ли пауза?)

– МЕЖДУ ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ – ПРОМЕЖУТОК НЕБОЛЬШОЙ!!!

(Смогу ли я незаметно пролезть под столом?)