Читаем Q полностью

Перна пожимает плечами и разводит свои невероятно короткие ручки:

— Я занимаюсь своим делом, capito? Я книготорговец, постоянно в разъездах, вижу уйму людей, продаю книги, раскапываю таланты, зарытые под горами бумаги… Я пропагандирую идеи. Моя работа самая рискованная в мире, capito? Я несу ответственность за распространение идей, возможно, самых опасных, capito? — Он указывает в направлении дома Опоринуса: — Они пишут и печатают — я распространяю. Они верят, что книга ценна сама по себе, верят в красоту абстрактных, оторванных от жизни идей.

— А вы нет?

Одного взгляда достаточно.

— Идея ценна, когда она распространяется в нужном месте и в нужное время, друг мой. Если бы Кальвин напечатал свое «Наставление» три года назад, король Франции попросту сжег бы его и глазом не моргнув.

— Я пока все еще не понял, к чему вы ведете?

Он нервно подскакивает на месте:

— Diavolo, вы слушаете или нет?! — Он вытаскивает из сумки, с которой не разлучается, пожелтевшую книжонку, — Возьмите «Благодеяние Христа». Маленькая, удобная, понятная, прекрасно умещается в кармане. Опоринус и его друзья видят в ней надежду. Но вы, хотя бы вы понимаете, что вижу в ней я? — Небольшая пауза, чтобы произвести нужный эффект. — Войну. Это выстрел в упор, это потенциальное оружие. Вы считаете, что это шедевр умственного труда? Это посредственная книжонка, перемывающая косточки очень многим и синтезированная из «Наставления» Кальвина. Но в чем же ее сила? В том, что она, в отличие от католической доктрины, зиждется на оправдании per sola fede.[63] И что это значит? А то, что, если эта книга распространится и станет популярной, в первую очередь, среди кардиналов и теологов, возможно, вам, Опоринусу и его друзьям инквизиция не будет дышать в затылок и наступать на пятки остаток ваших дней! Если эта книга заслужит одобрение нужных людей, фанатичные кардиналы рискуют остаться в одиночестве, capito? Книги изменяют мир, лишь если мир способен переварить их.

Он переводит дыхание и смотрит на меня с минуту, кажущуюся вечностью, прищуренными глазами:

— А если следующий папа будет склонен к диалогу? А возможно, он будет еще и противником методов «Святой службы»?

— Папа всегда папа.

Он делает неодобрительный жест.

— Но остаться в живых и иметь возможность так рассуждать — лучше, чем быть сожженным на костре.

Он уже готов подхватить свою сумку и уйти, но и на этот раз я останавливаю его:

— Подождите.

Он останавливается. Кажется, у этого крохотного человечка и пот, и сила исходят из всех пор. Во взгляде есть что-то от Элои, в решительности — от Гоца фон Полница.

Он улыбается:

— Скажу-ка я вам, вам стоит отправляться в Италию как можно скорее, пока пыль и грязь этого города окончательно не засорили вам мозги.

— Шлюхи, совместное дело, запрещенные книги и папские интриги? И вы мне это предлагаете?

Он слегка подпрыгивает, уже удаляясь и пытаясь ускорить шаг:

— А что еще придает жизни смак?

<p>ГЛАВА 5</p>

Базель, 28 апреля 1545 года

— Я слышал, вы уезжаете? Может быть, поговорим о делах?

Он жизнерадостно смеется и проводит меня в гостиную, где потрескивает огонь и для нас приготовлены два кресла.

Непременная бутылка вина — уже на столе. Все почти так, как я ожидал.

Он потирает руки, наклоняясь вперед, весь во внимании.

Я не могу сдержать улыбки, глядя на этого человечка.

— Если я должен вложить свои деньги, надо хотя бы объяснить мне, что у вас на уме.

Он энергично кивает:

— Конечно же, обязательно. Но вы в обмен скажете мне, что заставило вас согласиться.

— Мне это кажется вполне приемлемым.

Вприпрыжку он отправляется к своей сумке, из которой вытаскивает пожелтевшую книжонку.

— Вот она — «Благодеяние Христа» брата Бенедетто из Мантуи. Это событие года! Биндони отпечатал ее в Венеции в сорок третьем и смог довести тираж до нескольких тысяч экземпляров. Я сам участвую в ее распространении: мой контракт с Биндони гарантирует мне половину прибыли.

— Давайте ближе к делу.

Встав на цыпочки, он придвигает свое кресло к моему, а на лице у него прехитрейшее выражение, как у торговца мехами, который собирается впарить их шведу. — У Биндони есть мужество, но не хватает денег, которые расширяют, кругозор. Пожалуй, лучше я объясню это так. В Венеции часто встретишь книгу, скажем так, далеко не ортодоксальную — венецианцы пытаются остаться независимыми от папы даже в религиозных вопросах, в ином случае Биндони не отважился бы напечатать «Благодеяние». Но, если кто-то с головой и с малой толикой практической сметки и наглости, которые позволяют ему путешествовать по свету, займется распространением этой книгу в Италии: в Ферраре, Болонье, Модене, Флоренции… он получит практически неограниченный рынок.

— Гм. Хорошо бы увеличить тираж. А вы уверены, что этот Биндони захочет нам помочь?

— Почему бы нет? Венецианцы всегда и везде чуют прибыль, и, даже если он не заинтересуется, всегда можно найти другую типографию, capito? Венеция — столица книгопечатания.

Перейти на страницу:

Похожие книги