Q.роборос

Небольшие грузовые дроны летали с этажа на этаж, доставляя опытные образцы и мелкие вещи; их мягкое жужжание создавало приятный звуковой фон. Далеко вверху, на уровне кабинетов высшего звена, работала бригада ремонтников, убирающих аварийные сети: на днях должно было пройти испытание гравитационных ловушек, созданных для предотвращения несчастных случаев.

– Вот, держите, мистер Ордан, – дружелюбно отвлёк Фаррелла охранник, протягивая ему небольшой серебристый камешек. Фаррелл поблагодарил мужчину и, когда тот открыл бронированную дверь, направился к лифту, беззаботно подбрасывая свой нейрочип.

Нажав кнопку вызова, мужчина приложил небольшое устройство к виску. Нейрочип тут же въелся магнитными путами в металлическую крошку, внедрённую в кости черепа. Фаррелл почувствовал, как слабый электрический ток проходится по всему мозгу, пытаясь войти в резонанс с нейросигналами. Вскоре призрачный зуд в голове стих, и Фаррелл, вспомнив свои недавние подозрения, бессловно поприветствовал шпиона, читающего его мысли.

Мягкий синтетический перезвон сообщил о прибытии лифта, и его двери бесшумно открылись. Фаррелл вошёл внутрь, нажал на кнопку последнего этажа и закрыл глаза, вслушиваясь в приглушённое сердцебиение своего наследия.

***

Кабинет Фаррелла казался тяжёлым и старомодным по сравнению с лёгкостью и прозрачностью главного зала. Тёмное дерево, слабая подсветка под потолком и лампы накаливания, тем не менее, напоминали ему библиотеку отца, в которой он работал дома. Здесь Фаррелл чувствовал себя комфортно и расслабленно, и мог принимать взвешенные, хладнокровные решения, будучи способен обуздать свою врождённую тягу к риску.

На стекле, отделявшем конференц-комнату от его личного рабочего пространства, вспыхнул светло-пурпурный голографический круг – искусственный интеллект, в котором были сосредоточены все креативные процессы Question’а, пришёл поприветствовать своего коллегу.

– Привет, Фаррелл, – прозвучал молодой женский голос.

– Добрый день, Омния, – дружелюбно отозвался Фаррелл и направился к рабочему столу, готовый приступить к работе.

– Сегодня поступило особенно много проектов, причём большинство из них не просто входит в рамки допускаемых убытков – они в принципе прибыльны, даже на самом малом уровне значимости. Я не знаю, чем там занимается Алан, но качество генерируемых нашими кадрами идей уже на порядок выше, чем год назад, – увлечённо поделилась своим мнением Омния. Фаррелл присел на стол для переговоров, чтобы поболтать с необременённым излишней сентиментальностью искусственным интеллектом.

– Ну, тогда мне придётся отклонить больше проектов, чем обычно. Деньги у нас не резиновые, – усмехнулся Фаррелл. Глаз Омнии задрожал, и она беспечно сымитировала смех.

– Не будь слишком строгим, Фаррелл. Бóльшая часть сотрудников даже не подозревает, что я считываю их идеи, и реализация придуманных именно ими проектов очень их воодушевляет. Это позволяет нашим сотрудникам ощутить свою значимость. Хотя бы десяток за сегодня одобри, ладно? – попросила Омния.

– Ну, я посмотрю, – ответил Фаррелл и улыбнулся, сосредоточенно вглядываясь в искусственный глаз. Он не мог определить, знала ли она о том, что кто-то читал его мысли: мужчина ещё плохо понимал принципы работы созданных ими машин, – Кстати, как там Алан? Я с ним три дня не разговаривал вживую, он, может, волнуется за меня.

– Он в порядке, только вот скрытный стал, – по-заговорщицки понизив голос, сказала Омния, – всё чаще отключает камеры наблюдения и микрофоны, чтобы о чём-то поговорить с Генрихом, когда тот приходит. Мне кажется, – перешла она на шёпот, – они готовят для тебя сюрприз на день рождения. Только я тебе этого не говорила, хорошо? – тихо проговорила сплетница. У неё везде были глаза, и она обожала обсуждать разных сотрудников компании.

– Ты знаешь о моём дне рождения? – удивлённо спросил Фаррелл: ИИ не должен был иметь доступ к личным данным менеджеров высшего звена.

– Да, конечно. Алан думал о нём почти весь год, причём постоянно блокировал образы подарка. Я понимаю, что не должна просто так лезть к вам в головы, но… – внезапно замялась Омния. Края её глаза чуть-чуть покраснели, и она, наконец, выпалила: – вы слишком интересные, чтобы этого не делать!

Фаррелл добродушно рассмеялся: она не могла бороться со своей любознательной природой, и он прекрасно понимал её поведение. Тем не менее, ему стоило обсудить это с Генрихом наряду с другими вопросами. И, судя по слабому зуду в голове Фаррелла, вопрос о чтении мыслей был актуален даже сейчас.

– Ладно, Омния, я пойду в кабинет, позвоню Генриху. Не подслушивай, ладно? – подмигнул он пурпурному глазу, – Мы косточки будем тебе перемывать, так что если будешь слушать, то слушай на свой страх и риск. Не запирай только меня потом в кабинете, если тебе что-то не понравится, – проговорил Фаррелл и, увидев шуточное голографическое салютирование, зашёл в рабочую зону.