Я постучал. Никто не отозвался. Я распахнул дверь и крикнул «Эй!», затем вошел и увидел Винсента, который сидел на полу у облезлой рождественской елки перед окровавленным телом матери, прижимая к своей груди ее безвольно повисшую руку.
Зрелище было душераздирающее. Поэт, названный одним из своих великих собратьев «самым непоэтичным из всех творений Господа»[6], держал в руке руку той, которую другой гениальный стихотворец назвал «самым поэтичным созданием на свете» — «прекрасной женщины, умершей во цвете лет»[7].
132
— Господи Боже, — пробормотал я, заметив разметанные по дивану кусочки мозга и брызги крови на стенах. Вероника лежала на полу с простреленным виском. Поверх одежды на ней была моя куртка.
Винсент поднял глаза. Скорбь на его лице медленно сменилась яростью. Он отпустил руку матери, одним прыжком вскочил на ноги и бросился на меня с кулаками.
Прежде чем я успел прикрыть лицо, Винсент ударил меня в глаз, а потом принялся молотить по голове. Я скорчился на полу.
— Прекрати! Прекрати!
— Ты, ты это сделал! — ревел Винсент, нанося беспорядочные удары мне по рукам.
— Нет! Клянусь, не я! Пожалуйста, хватит.
Винсент перестал меня избивать и перекатился на спину. Тяжело дыша, он лежал на засыпанном пеплом ковре и глядел в потолок. Его белая рубашка была испачкана кровью.
— Клянусь, я не убивал Веронику, — сказал я, усаживаясь рядом с ним. — Не считай меня чудовищем.
—
Я похолодел. Двое людей, которых я знал, убиты в течение двадцати четырех часов.
— Боже милостивый, — воскликнул я. — Надо позвонить Монике.
— Зачем? — спросил Винсент.
Я вытащил из кармана брюк мобильник и стал лихорадочно набирать номер.
— Нужно сказать ей, чтобы она покинула квартиру.
— Почему?
— Потому что мы с тобой — следующие на очереди.
133
— Алло? — сняла трубку Моника.
— Уходи из квартиры, — приказал я. — Потом все объясню. Просто уходи оттуда как можно быстрее.
— Здесь был какой-то человек, — всхлипнула Моника, — в маске и с пистолетом. Он только что ушел. Рыскал по всей квартире, а потом убрался. Я вызвала полицию и пыталась дозвониться до тебя, но набирала не тот номер, потому что мне страшно и…
— Моника, живо собирай чемоданы. Нам с Винсентом грозит серьезная опасность, мы должны уехать из города, поняла?
— Да.
— Мы заберем тебя, как только сможем. Постарайся покинуть квартиру до приезда полиции. Я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю.
— Пойдем, — скомандовал я, откинув противомоскитную сетку.
— Я не оставлю мать здесь.
— Винсент, послушай меня внимательно. Только что ко мне домой приходил человек с оружием. Он хотел убить меня. Он убьет и тебя, если найдет. Нужно выметаться из города.
— Сначала ты губишь мою жизнь, а потом вдруг решаешь ее спасти.
— Точно. Вперед.
— Подожди. — Винсент опустился на колени возле тела матери и склонил голову, затем встал и пошел вслед за мной к машине.
134
— Это дело рук Прормпса? — спросил Винсент. Мы мчались на другой конец Лос-Анджелеса — к Монике.
— Слишком много совпадений, чтобы считать его непричастным.
— Он приказал убить Стивена?
— Скорее всего.
— Зачем ему избавляться от собственных служащих?
— Самый легкий способ решить проблемы. К тому же он слишком влиятелен и знает, что его не привлекут к ответственности.
— Понимаю, — кивнул Винсент. — Но зачем?
— Негласные пытки, которым мы тебя подвергали, официально завершились в день моей свадьбы. Я настоял на этом условии. Теперь, когда все кончилось, Прормпс хочет уничтожить улики, чтобы выйти из-под удара. Если правда выплывет наружу, весь проект рухнет. О наших методах в отношении тебя знали только шесть человек Один из них — Прормпс. Липовиц умер. Ричард Резник якобы покончил жизнь самоубийством, Стивен якобы застрелился. Кроме них, в тайну была посвящена твоя мать. В живых остались только я и ты.
— Стивен тоже в этом участвовал?
— К сожалению, да.
Винсент стал смотреть в окно. До конца поездки он так и не повернул головы в мою сторону.
— Где ты провел ночь? — спросил я, глядя ему в затылок. — Я жутко волновался.
— Поймал машину, уехал в город, бродил по улицам и размышлял.
— А потом?
— Захотел поговорить с матерью, но когда добрался до ее дома, было уже поздно…
— Вчера вечером Прормпс намекал, что Веронику ждут неприятности, но я и представить не мог, что он имеет в виду. Он велел тебе пригрозить.
— Может, стоит обратиться в полицию?
— Как ты все объяснишь? С чего начнешь? И вообще, насколько мне известно, Прормпс держит полицию в кулаке.
— Значит, нам до конца жизни придется от него скрываться?
— По крайней мере какое-то время.
— А если я не хочу убегать вместе с тобой? — задумчиво проговорил Винсент.
— Решай, — сказал я. — Тебя либо убьют, либо ты сам сведешь счеты с жизнью.
Винсент молча уставился в окно, а я включил радио. Зазвучала одна из его композиций. Мы оба потянулись к рукоятке приемника, чтобы сменить частоту.
135
Моника ждала нас на парковке возле дома. Я выскочил из автомобиля и сгреб чемоданы.
— Что у тебя с глазом? — спросила она. — Ты подрался?
— Я все объясню. Садись в машину, — поторопил я жену.