Пытка для гения

Чед явился в клуб «Стрекоза» (место он выбрал сам) с опозданием, по моде светской тусовки, впрочем, насчет «модности» можно поспорить. На нем были плетеные сандалии, футболка с трафаретным фото его собственной улыбающейся физиономии и джинсы с вывернутыми наизнанку карманами. Бросив «привет», он притянул к себе стул и с невероятным апломбом уселся на него, подогнув обе ноги.

— Извини, что задержался, старик. Я тут забил косячок и потерял счет времени. Сам знаешь, как это бывает.

— Если честно, не знаю. Всегда предпочитал выпивку. Запах, во всяком случае, поприятнее. — За вечер я «уговорил» уже пять порций виски.

— Круто. Извини, если повел себя невежливо.

— Все в порядке. Слушай, мне нравится твоя футболка. Ты надел ее для смеха или из тщеславия?

— И то, и другое. Шутка. По-моему, забавно.

— Вполне возможно, футболки с твоим фото скоро станут продаваться на каждом углу. Наденешь?

— Э нет. Я что, похож на больного? Слушай, а ты реально разбомбил радио! Эти уроды не знали, что и сказать.

— Спасибо. Мне самому понравилось.

К нам приблизилась молодая рыжеволосая официантка.

— Добрый вечер. Что будете заказывать?

— Сообразишь для меня порцию «камикадзе»?

— Хорошо, — рассмеялась официантка. — А как насчет вашего удостоверения личности?

— Как назло, оставил дома, но доказать, что мне за двадцать один, могу.

— Правда? И каким же образом?

— Правда. Я уже трижды испытал кризис седьмого года супружеской жизни.

— Ладно, верю, — снова засмеялась официантка. — Еще виски? — обратилась она ко мне.

— Да, пожалуйста. — Я повернулся к Чеду. — Молодец, Фонзи[3].

— Спасибо, старик. Мне не в напряг.

— Тебе еще нет двадцати одного года?

— Мне двадцать три. Копы недавно поймали меня, когда я ехал под кайфом, и отобрали права. Кроме того, мне некуда положить бумажник. Видишь? — Чед встал и продемонстрировал вывернутые наизнанку карманы — все до одного, даже на заднице.

— Я заметил сразу, как ты вошел.

— Это будет моей фишкой. Как у бродяги, только круче. Что скажешь?

— По-моему, глупо. Тинейджеры станут обезьянничать.

— Точно. Кстати, о чем ты хотел поговорить? — Чед откинулся на спинку стула и провел рукой по волосам, тщательно приведенным в художественный беспорядок.

— Видишь ли, автор песен, которые мы собираемся тебе отдать, попросил меня познакомиться с тобой поближе, прежде чем подписывать контракт. Произведения Винсента — часть его души. Спасибо, что согласился на встречу.

— Нет проблем. Этот чувак клево пишет. Скажи ему, пусть не переживает. Я знаю, как надо петь его песни.

— Я тоже считаю, что ты их не испортишь. Кстати, у тебя отличное шоу. Я хотел сказать тебе сразу после программы, но ты куда-то исчез.

— Ах да, извини. Отчалил с одной азиаточкой. Представляешь, только мы переспали, как эта сучка заявила, что ей всего шестнадцать.

— И часто ты?..

— Что? Трахаю фанаток?

Я кивнул.

— Не буду кривить душой, цыпочки — моя слабость. Ничего не могу с собой поделать. А если ты к тому же певец или вообще известный человек, нет ничего проще, чем уложить чувиху в койку. Знаешь, я начал трахаться еще когда выступал за юношескую команду по бейсболу, а потом занялся музыкой, и тут вообще покатило. Полный балдеж. И, главное, телкам абсолютно по барабану, что я за человек, веришь? Их интересует лишь парень на сцене — образ, картинка.

Чед Картер: любимый музыкант — Джими Хендрикс, любимое телешоу — «Спорт-Центр» на канале И-эс-пи-эн, любимый кинофильм — «Робокоп».

— Тебе не обидно?

— Поначалу было обидно. С другой стороны, знаешь, что я тебе скажу? Молодость дается раз в жизни. Если пашешь, как лошадь, то имеешь право отдыхать по полной. Жизнь коротка, и наслаждение — тоже. Ничто не вечно.

— Музыка на твоих дисках останется надолго. Разве это не имеет значения?

— Имеет. Но, согласись, старик, компакт-диск ведь не трахнешь? Хотя вообще-то можно… Однажды я дрочил на диск Шании Туэйн. Удовольствие так себе, — расхохотался Чед.

Я закатил глаза.

— А если к тебе придет настоящая слава, ты в чем-то изменишься?

— Вряд ли тебе это понравится, старик, но я не изменюсь ни на йоту. Меня не прикалывает звездный антураж и прочая ерунда. Буду вести себя как раньше.

— Именно это меня и волнует.

— Да ладно тебе. Что за смена тона?

— Послушай, Чед, теперь я скажу то, что тебе не понравится.

— Валяй. Только без наездов.

— Хорошо, без наездов. Став знаменитым, ты будешь иметь огромное влияние на людей, особенно на молодых и восприимчивых, которые обязательно станут тебе подражать. От твоего поведения будет зависеть, как поведут себя они. Как ни странно, большинству из них не с кого брать пример — разве что со знаменитостей.

— Знаю я все, только образец для подражания из меня хреновый. Я никогда не скрывал, что стою за свободу нравов.

— Хочешь ты того или нет, ты — образец, — устало сказал я, подперев подбородок кулаком. — Я не заставляю тебя отказываться от марихуаны или секса с малолетками, но не мог бы ты по крайней мере заниматься этим дома, вдали от чужих глаз?