Пытка для гения

— Что это за хрень? — спросил Дилан.

— Фрэнк Блэк.

— Не знаю такого, — презрительно скривился он.

— Ничего удивительного. Его не крутят по радио или на Эм-ти-ви.

— Потому что это полный отстой, — высказался Дилан. — Даже на радио не берут.

— Наоборот, его музыка слишком хороша. Он недостаточно плох, чтобы его взяли на радио.

— Слышь, ты, включи, блин, канал 96, там крутят «Ди-прайвд»!

— Да, да, включи! — горячо поддержал брата четырехлетний Бен, младший из детей Вероники.

Мы с Винсентом обменялись понимающими взглядами, он устало закатил глаза. Я выкрутил регулятор громкости на максимум, чтобы заглушить брань Дилана, к которому теперь присоединился и Бен.

35

О двух персонах, занимающих верхние позиции в иерархии «Нового Ренессанса», я знал одинаково немного. И тот, и другой оставались для меня загадкой; я полагал, что личное знакомство с ними мне не светит. Подростком я целый год проработал в публичной библиотеке Сент-Луиса и ни разу не встретил директора. Помня об этом, я смирился с мыслью, что, несмотря на служебное рвение, у меня практически нет шансов пожать руку хозяину или вице-президенту такой важной компании, как «Новый Ренессанс».

Из разговоров с Силвейном и благодаря поиску в интернете мне удалось по мелочам собрать некоторые факты из жизни Липовица. Я узнал, что в юности, не имея за душой ни гроша, он нахально подал заявление о приеме на работу в отдел писем издательства «Глоуб букс». За этим последовали десятилетия тяжелого труда, находчивости, изобретательности и — видимо, уже позднее, — предательства: Липовиц яростно штурмовал служебную лестницу, прорываясь к цели. Кто-то его любил, кто-то ненавидел, но уважали все, что, вероятно, и привело к рождению бесконечных газетных легенд. Кроме того, у Липовица были очень высокие критерии относительно сферы развлечений, он считал, что наделен силой изменить уровень культуры в лучшую сторону. Дабы выполнять свою работу добросовестно, я в него верил.

Про вице-президента Дрю Прормпса мне было известно лишь, что ему нет сорока и что он, по выражению Силвейна, пробивной парень. В академии его имя несколько раз упоминалось преподавателями: отмечали, что мистер Прормпс искренне предан делу и необычайно хорош собой. Выпускник Гарварда Дрю Прормпс начал карьеру в отделе маркетинга одной из независимых звукозаписывающих студий, позже получил должность директора по маркетингу компании «Ай-Ю-Ай-Глоуб-Тернер» и довольно быстро стал правой рукой мистера Липовица.

36

— Вы — отец? — спросил меня доктор.

— Нет, я друг семьи. Мать и ребенок поправятся?

— Миссис Джайпушконбутм скоро выздоровеет, а вот ее дочь, боюсь, никогда.

Врач объяснил, что передозировка метамфетаминов вызвала у Вероники преждевременные роды, у младенца серьезно поврежден мозг и присутствуют значительные уродства.

Я вернулся в приемную. Винсент тихонько сидел на стуле, в то время как его сестра и братья методично рвали журналы, лежавшие на столике, от «Хайлайтс» до «Вог». Сара в буквальном смысле поглощала развлекательный еженедельник «Энтертейнмент уикли», пихая в рот целые страницы.

— Она умрет? — спросил Винсент, когда я уселся рядом с ним. Он неподвижно глядел прямо перед собой.

— Твоя мама или малышка?

— Мама.

— Нет. Ей уже гораздо лучше. Она поправится.

— А девочка?

— Если повезет, не выживет. Она очень больна.

— Не хочу, чтобы она умирала.

— Я тоже не хочу, но если врачи ее и спасут, такое существование не назовешь жизнью. У нее нет ни ног, ни рук, Винсент.

— Ну и что? Можно жить и так. Когда-нибудь я разбогатею и обеспечу ее всем необходимым. Мама говорит, когда начнут продаваться мои песни и фильмы, я смогу купить для нас большой красивый дом.

Очевидно, под влиянием матери в сознании Винсента произошла перемена: если раньше он не ценил жизнь совсем, то теперь стал оценивать ее с точки зрения материальных благ. Знакомые мысли: я тоже хотел бы родиться счастливчиком. Я понимал, что довольно скоро мне придется поработать с Винсентом, дабы изменить его взгляды.

— Большой дом девочке не поможет. У нее весь мозг наружу.

Винсент обратил на меня большие грустные глаза. Его печальный взор по-прежнему не соответствовал возрасту.

— Она моя сестра.

— Я знаю, знаю. Уверен, ты стал бы ей чудесным старшим братом. Но даже если она умрет, ты должен смириться с потерей. И привнести эту боль в свои творения. Помнишь, что я сказал тебе после смерти Вайноны?

— То, что нас не убивает, делает нас сильнее.

— Правильно. Особенно в отношении тебя, ведь ты писатель.

Дилан и Бен боролись на полу, Сара пыталась засунуть себе в глотку карандаш. Винсент нахмурил брови и опустил взгляд на свои дешевенькие теннисные туфли без шнурков.

— Что случилось, дружок? — спросил я.

— Ты напомнил о Вайноне. Я скучаю по ней.

— Прости. — С того дня, как Винсент нашел мертвую собаку, минуло уже полтора года.

— Знаешь, что сказала мама, когда Вайнона умерла?

— Нет.