Пышная свадьба

Ей казалось, что солнечный свет померк, ее охватили отчаяние и тревога.

Как объяснить Максимусу, что все случившееся ее тоже очень огорчило? Какие оправдания она могла найти тому, что его фактически обманывали с самого начала, навязав ему Летти в жены?

Ей доставляло облегчение лишь то, что он не знал, кем она приходилась Летти на самом деле.

Для него она была лишь подругой и компаньонкой Летти, а не сестрой девушки, которая его предала.

Когда солнце стало нещадно палить и наступило время сиесты, Дорина услышала цоканье лошадиных копыт и скрип колес у парадной двери.

Послышались торопливые шаги слуг, а затем голос Максимуса:

— Да, я чувствую себя совершенно нормально, благодарю вас. Не стоило так беспокоиться обо мне. Все в порядке.

Очевидно, кто-то из слуг сказал, что его ждет Дорина, потому что она услышала, как он ответил:

— А где мисс Хайд?

— В библиотеке, сэр.

— Я иду к ней.

Дорина почувствовала, как у нее замерло сердце и перехватило дыхание, когда услышала его уверенные шаги, приближающиеся к дверям библиотеки.

Когда он вошел, ей показалось, что он заполнил собой всю комнату.

Охваченная дрожью при мысли о том, что ей предстоит, Дорина повернула к нему белое, перепуганное лицо.

Глава 8

Увидев Дорину, Максимус с улыбкой направился к ней.

— Вот я и вернулся и хочу поблагодарить вас…

Движением руки она остановила его.

Он взглянул на нее и тихо спросил:

— Что произошло? Отчего вы так расстроены?

С большим трудом она смогла выдавить из себя несколько слов.

— Мне нужно сказать вам… кое-что.

— Я слушаю вас.

Ей казалось, что она никогда не сможет выговорить эти слова. Когда наконец она услышала свой голос, то с трудом могла узнать его.

— Летти… уехала… с сестрой Терезой!

— Уехала?

Вопрос прозвучал, как выстрел.

— Сестра Тереза увезла Летти в Саравак… Летти очень сожалеет… но она не хочет быть… вашей женой. Она оставила мне записку с просьбой сообщить вам об этом.

В комнате воцарилось тягостное молчание.

Дорина не смела взглянуть в глаза Максимусу, опасаясь прочесть в них ненависть и презрение.

Наконец, когда ей стало казаться, что она ждет ответа целую вечность, он взорвался:

— Черт побери, почему вы не сказали мне правду, когда я вас просил об этом?

В его голосе прозвучала такая ярость, что Дорина была не в силах вынести это.

— Простите… меня, — прошептала она и выбежала из комнаты.

Ей хотелось спрятаться где-нибудь. Она была не в состоянии отвечать на вопросы, которые, вне всякого сомнения, станет задавать Максимус.

Дорина почти забыла о том эпизоде на яхте, когда он спросил ее, хочет ли Летти быть его женой, а она ответила уклончиво, стараясь выгородить сестру.

Теперь он возненавидит ее за то, что она не была с ним откровенна, за то, что не предотвратила катастрофу. Если бы тогда она сказала ему правду, он, возможно, устроил бы так, чтобы Летти не появлялась в Сингапуре. Это спасло бы его от унижения, которое он должен был испытывать сейчас.

«Почему я поступила так глупо… нечестно?» — спрашивала себя Дорина.

В поисках убежища она бессознательно направилась в свою спальню. Затем, повинуясь внезапному порыву, схвати шляпку и сумочку, которая всегда была при ней в поездке, и сбежала вниз по лестнице. Входная дверь была открыта; она проскользнула в нее и остановилась на ступеньках.

Экипаж, как обычно, стоял наготове, и, видя, что она ждет, кучер подъехал к дверям.

— Мне нужно в пароходную компанию, — сказала Дорина.

Они спустились с холма и покатили по улицам города. Охваченная отчаянием, Дорина не замечала ничего вокруг.

Она знала, что должна немедленно вернуться домой, — не только потому, что была не в силах выносить гнева Максимуса, но и потому, что она больше не могла оставаться с ним под одной крышей.

Было сомнительно, что после всего случившегося он захочет с ней разговаривать, но тем не менее, хотя он и считал ее не слишком важной особой, она все-таки была молодой незамужней женщиной, поэтому единственное, что ей следовало сделать, — это как можно скорее покинуть Сингапур.

Подумав о том, что ее ждет впереди, Дорина чуть не разрыдалась от горя; она готова была на коленях умолять Максимуса, чтобы он позволил ей остаться.

Потом, взяв себя в руки, она напомнила себе, что у нее есть гордость. Она должна вести себя, как леди, каким бы предосудительным ни казался поступок ее сестры.

Она вернется в Англию и забудет, что всего одну неделю ей суждено было провести рядом с человеком, которого она любила, что какую-то крохотную часть своей жизни она была физически здоровой и выглядела такой же привлекательной, как все ее ровесницы.

Несмотря на то, что сказал ей доктор, она не сомневалась, что как только она вернется в Англию, ее экзема вспыхнет с новой силой.

Возможно, поначалу она не будет такой сильной, как прежде. Но зимний холод даст о себе знать, и с каждым годом она все больше будет превращаться в тень, скрываясь в дальних уголках Олдеберн Парка и боясь показаться людям на глаза.

За этими грустными размышлениями Дорина не заметила, как экипаж подъехал к зданию, в котором располагалась пароходная компания.