Пышечка

Пилы. Дрели. Гвозди. Молотки. Сверла. Стремянки. Отвертки. Щипцы. Я набираю полные руки инструментов – сгребаю все, что выглядит хоть сколько-нибудь полезным.

Когда я возвращаюсь в гримерку, мама уже на грани истерики.

– Пышечка, я должна влезть в это платье! Я надеваю его каждый год с тех пор, как стала королевой красоты. Все ждут, что я снова буду в нем. Это традиция!

– Повернись! – Я бросаю все принесенное на столик.

– Будет заметно! – Она вот-вот разрыдается.

– Нет, – говорю я. – Нет. Никаких слез. Ты не влезешь в это платье, ясно? Это невозможно. – (Она тоненько подвывает.) – Но со стороны будет казаться, что влезла.

Я хватаю два огромных металлических зажима: я видела, как техники цепляют их на шорты, как парикмахеры – заколки. Их используют для самых разных целей, например чтобы подхватить провода или скрепить дощечки при поклейке.

– Мам, слушай внимательно. Поворачиваться тебе нельзя, ясно? Ты должна стоять на месте.

Она кивает. С помощью двух зажимов я прикрепляю половинки расстегнутого платья к маминому лифчику без бретелек и слышу, как она дышит ровнее, потому что видит перемену в зеркале.

– Видишь? Выглядит прекрасно.

Она делает глубокий вдох и надевает на идеально уложенные волосы корону.

– Ладно, Пышечка. – Она нерешительно оборачивается ко мне. – Ты ненавидишь это прозвище, правда?

Я улыбаюсь.

– Уже не так, как раньше.

– Я больше не буду…

– Не надо. Мне кажется, я с ним свыклась.

Иногда, чтобы понять, кто ты, нужно осознать, что все мы, как лоскутное одеяло, состоим из кусочков жизненного опыта. Я Пышечка. И Уилл, и Уиллоудин. Я толстая. Я счастливая. Я неуверенная в себе. Я смелая.

– Занавес! – кричит миссис Клоусон.

Мама еще раз поворачивается к зеркалу.

– Спасибо! Спасибо! Спасибо! Я люблю тебя, Уиллоудин! – Она прижимается к моему лбу красными губами. – Моя сладкая Пышечка! – И выскакивает за дверь.

Когда она объявляет первых конкурсанток и их спутников, я уже бегу в гримерку. Под столом лежит моя спортивная сумка, а в ней меня дожидается красное платье, купленное мамой. Я освежаю помаду на губах и натягиваю платье через голову. Потом натягиваю туфли на каблуках и закрепляю ремешки вокруг щиколоток. Пытаясь застегнуть на ходу молнию, я добегаю до очереди за кулисами. Эллен стоит позади Беки Коттер.

– Застегни меня! – выдыхаю я.

Она делает это без лишних вопросов.

– Выглядишь изумительно.

Я улыбаюсь, все еще пытаясь отдышаться.

– Я знаю.

– Эллен, – говорит Мэллори, по второму разу проверяя свой список, – где твой спутник? – А потом оборачивается ко мне. – А ты, Уилл, дисква…

– Я ее спутник.

– Эллен Драйвер! – выкрикивает со сцены мама.

Глаза Мэллори округляются, но Эллен уже берет меня под руку, и мы вместе выходим на сцену.

– А сопровождает ее Тимоти…

Мы дефилируем к самому краю сцены, и я аккуратно выставляю одну ногу перед другой, как учила нас Ли.

У мамы сначала отвисает челюсть, но потом ее губы изгибаются в едва заметной улыбке.

– А сопровождает ее Уиллоудин Диксон.

Я отпускаю руку Эллен, чтобы она сделала круг по краю сцены, а затем мы уходим обратно за кулисы.

После мы вместе наблюдаем, как на сцену по очереди выходят все остальные.

Аманда – со старшим братом (шнурки в ее громоздких туфлях подобраны в тон к платью – разумеется, идея Милли). Милли – с Маликом, который галантно поддерживает ее под руку и уверенно идет по сцене (идеальный спутник). И, конечно же, Ханна. Ханна с Кортни Ганс. Кортни – одно из тех прекрасных имен, которыми называют и девочек, и мальчиков, но в случае Ханны это не мальчик. Ее спутница, Кортни, очевидно, не из нашего городка, потому что я никогда прежде ее не видела. Ее светлые волосы гладко зачесаны и убраны в аккуратный пучок, который отлично сочетается с хорошо сидящим смокингом. Но сама Ханна… Ханна великолепна: она в черном платье-комбинации, армейских ботинках и без макияжа – но при этом не нарушает ни единого правила.

Мы все продефилировали именно так, как учила нас Ли: одна нога перед другой, и мыски ведут за собой бедра, которые плавно покачиваются из стороны в сторону.

Ханна заходит за кулисы и направляется к нам четверым. Кортни целует ее в щеку и говорит:

– Поймаю тебя позже, когда закончишь.

Когда Кортни отходит достаточно далеко, Эллен, заливисто хохоча, хлопает Ханну по спине.

– Ах ты дьяволица!

За кулисами темно, поэтому нельзя утверждать наверняка, но я почти уверена, что Ханна краснеет.

Конкурс я досматриваю из-за кулис.

На этапе вопросов и ответов одни дают на удивление подробные и обстоятельные ответы, а другие путаются и запинаются.

Аманда рассказывает чудовищный анекдот из серии «Тук-тук! Кто там?», однако жюри покатывается со смеху. Милли невероятно обаятельна и мила и смеется тихо и заразительно. Ханна говорит, как всегда, сухо и сдержанно, но оставляет зрителей в глубокой задумчивости.

Сегодня Донна Лафкин оставила свои садовые сабо дома: на ней брючный костюм сливового цвета, и она стоит напротив меня за кулисами, охраняя короны.