Пышечка

– Спокойной ночи, мам.

– Споки-ноки, сладкая.

Она закрывает дверь, и мы продолжаем обсуждать, сколько очков можно набрать за каждый этап конкурса. Ну не смешно ли, что конкурс купальников может принести больше баллов, чем шоу талантов?

Уверившись, что ее родители уснули, Милли выводит нас в гостиную, где мы смотрим видеозаписи с прошлых конкурсов, которые я стащила из маминого архива.

Чем дольше мы смотрим на грациозных девушек на экране, тем очевиднее нам становится, насколько мы не вписываемся. Время от времени среди участниц мелькают белые вороны, но нет никого хоть чуточку похожего на нас четверых. Я ощущаю себя крошечным недоразумением в истории маленького конкурса красоты. Что будет в следующем году? И годом позже? Совсем скоро нас позабудут, так зачем тогда все это?

Милли что-то лихорадочно строчит, а Аманда без конца сыплет вопросами: «Что, если на показе купальников трусы вопьются в попу?», «Как думаете, у них случаются казусы с нарядами, типа когда у кого-нибудь просвечивают соски?», «А у нас будут перерывы на туалет?»

Ханна отрывается от телефона и говорит:

– Все это вгоняет меня в депрессию. Только подумайте, мы наблюдаем самый важный момент в жизни этих девушек. Они наверняка уже мамы или даже бабушки, но, вероятнее всего, ничего лучше, чем этот конкурс, с ними так и не случилось.

– Да ну, это несправедливо, – тихо произносит Милли. – Допустим, многие из них и правда остались в Кловере и стали домохозяйками или кассиршами, но это вовсе не значит, что вся их жизнь пошла насмарку.

Ханна не отвечает, но ее губы слегка подрагивают.

– Послушай, Ханна, – продолжает Милли. – Я знаю, что с тобой обходились жестоко, но…

– Я иду спать. – Ханна подхватывает под руку подушку и уходит.

После того как за ней закрывается дверь, я жду, что Милли заговорит о ее ужасном характере, но Милли (что бы она там ни думала) свои мысли оставляет при себе.

Мы втроем еще некоторое время сидим в гостиной. Милли рассказывает, как разбила свинью-копилку, в которой были все ее сбережения с первого класса, чтобы заказать платье у Синди.

– Я попросила добавить рукава, но в последнюю минуту решила сделать их из органзы[36], а не из атласа, поэтому они почти прозрачные. Немного нервничаю, потому что не знаю, как оно получится.

– Уверена, ты будешь выглядеть изумительно, – говорю я.

Милли улыбается и кивает. Мне кажется, что в глазах у нее стоят слезы, но я не вполне в этом уверена, потому что в гостиной темно. Мне хочется разбудить ее родителей и рассказать им, что их дочь будет участвовать в конкурсе красоты – и наверняка победит. По крайней мере победила бы, если бы решение принимала я.

Пятьдесят один

Спать я ложусь на диване в гостиной, чтобы хоть немного побыть одной. Всю ночь я то просыпаюсь, то проваливаюсь обратно в сон, как часто бывает, когда ночуешь не дома. Хотя у Эл мне всегда спалось прекрасно.

Проходит то ли минут тридцать, то ли, не знаю, часа два, и я слышу, как под чьими-то шагами поскрипывает пол. Я переворачиваюсь на бок, чтобы посмотреть, кто это. В полосе лунного света мелькает Ханна, которая направляется на кухню. Не мешкая, я откидываю одеяло и следую за ней.

Ханна стоит перед холодильником, и белое сияние обрисовывает ее силуэт.

Я включаю свет.

Она слегка подпрыгивает и разворачивается, но при виде меня ее плечи расслабляются.

– Ищу воду.

– Тогда зачем тебе пиво? – спрашиваю я, кивнув на банку «Миллера» у нее в руке.

– Нашла в гараже. Подумала, может, здесь есть еще. – Она широко распахивает дверцу холодильника, показывая, что внутри нет ничего, кроме бутылки воды и диетического «Доктора Пеппера». – А вот их наверняка никто не хватится.

Ханна показывает на банки с пивом, стоящие на кухонном столе.

– Не желаешь?

– Угу, – соглашаюсь я неожиданно для самой себя. Держу пари, мама Милли не то чтобы в восторге от пива в своем доме, поэтому чисто технически мы делаем мистеру и миссис Михалчук одолжение. – Давай.

Мы сидим в темноте на диванчике и прихлебываем пиво. В окно светит луна и отбрасывает тени на ковер.

– Что у вас с тем парнем, который тебя подвез? – спрашивает Ханна.

– С каким парнем?

– Слушай, я просто пытаюсь быть милой, ясно?

Это правда. В темноте она кажется не такой враждебной, как обычно. Может, ей самой спокойнее, когда ее никто не видит.

– Я слышала, как перед сном о нем шушукались Аманда и Милли. Попка-персик, значит, да?

– Бо. – Если она готова убрать когти, то я готова стать с ней чуточку откровеннее. – Бо Ларсон. Мы работаем вместе. Мы, э-э, друзья.

– А-а. – Она делает большой глоток пива. – Туалетный Мальчик. Теперь вспомнила. Он ходит со мной на дополнительные. Чувак тянет на восьмерку. Твердую восьмерку. Мне вообще не нравятся парни, но на него хоть смотреть приятно.

Я пытаюсь разглядеть ее в темноте. Ханна что, сейчас совершила передо мной каминг-аут? Я не знаю, что ответить и как отреагировать, но одно знаю точно: мне вообще-то по барабану, мальчики ей нравятся или девочки, – а потому решаю ничего об этом не говорить.

– Да, он слишком аппетитный, – замечаю я.