Пышечка

– В смерти нет ничего хорошего, – говорит она, – но, возможно, Люси и не должна была служить тебе компасом всю жизнь. Может, она оставалась с тобой ровно до тех пор, пока ты не научилась сама прокладывать себе путь. – И тут она подмигивает мне. – Вселенная – удивительная штука.

Оставив Дейла и Ли у служебного входа, я запрыгиваю в минивэн.

– Чего они хотели? – спрашивает Аманда.

– Просто сказали не возвращаться, пока не исполнится восемнадцать.

– У тебя помада на лбу, – говорит Ханна.

– Знаю. – Мне хочется оставить ее там навсегда, как благословение. Последнее разрешение, которое мне было необходимо, чтобы начать строить собственную жизнь.

Тридцать девять

Одна неделя перетекает в другую, и в какой-то миг я осознаю, что мы с Митчем не только постоянно обедаем вместе, но и проводим почти все время, свободное от работы и конкурса. Я близка к тому, чтобы рассказать ему про дрэг-шоу в «Убежище», но это все равно что описывать любимый момент из фильма тому, кто его не смотрел, – совсем не то.

У нас уже появилась своя традиция: я регулярно захожу посмотреть, как он играет в видеоигры. Несколько раз я и сама бралась за джойстик. Однажды даже осталась на ужин, но меня не покидало ощущение, что я вторглась на чужую территорию.

Как я поняла, Митч с мамой каждый вечер едят вместе, а отец предпочитает ужинать за складным столиком, откинувшись в мягком кресле. Я много раз видела, как он приходит с работы, открывает пиво и ждет в гостиной, пока ему принесут еду. Мы же втроем сидели за столом в полной тишине, только приборы стучали по тарелкам.

Мне бы хотелось расспросить Митча, почему у них все так устроено, но есть ощущение, что этот секрет не для меня.

Несколько дней спустя за обедом мы обсуждаем, чем хотели бы заняться после окончания школы, и вдруг он сам об этом заговаривает:

– Не знаю, смогу ли оставить маму одну. Ну, в смысле отец не бьет ее, ничего такого, но они не разговаривают. Вообще. Я даже питаю слабую надежду, что проблема во мне и, когда я уеду, у них все наладится.

– Почему они не разводятся? – Я выросла в неполной семье, но Люси более чем компенсировала мне какого-нибудь бестолкового папашу. Мой отец был в городе проездом. Некоторое время потусовался в округе, но так и остался просто заезжим парнем. Живет то ли в Огайо, то ли в Айдахо. Где там картошку выращивают?

Митч несколько вымученно улыбается.

– Мама не верит в разводы. Каждый раз, как я об этом заговариваю, она ужасно расстраивается.

Я собираюсь ответить, но тут мимо нас проходит Тим.

– Погоди секунду. – Эти слова я произношу уже стоя. – Тим!

Я спешу за ним к очереди за едой и оглядываюсь в поисках Эллен.

Потом обгоняю трех ребят из младших классов и втискиваюсь в очередь позади Тима.

– Тим, ну хватит. Поговори со мной.

Он берет поднос, и я следую его примеру.

– Мы с тобой друзья, ты же в курсе, – напоминаю ему я.

Тим берет тарелку макарон с сыром.

– Я знаю, Уилл.

Я еще раз оглядываюсь через плечо, проверяя, не идет ли Эл, хотя на втором уроке я ее не видела.

– Она болеет, – говорит он.

Повариха на раздаче пытается предложить мне котлету в панировке, но я отмахиваюсь.

– Убеди ее со мной поговорить.

Тим качает головой.

– А кому-нибудь когда-нибудь удавалось убедить Эллен хоть в чем-то?

И он прав.

– Да брось, Тим. Что-нибудь придумаем. Я могу случайно столкнуться с вами на парковке, или, например, ты можешь сказать, что хочешь встретить ее после тренировки у спортклуба, а вместо тебя приду я.

– Я не буду обманом вынуждать ее с тобой поговорить. Не втягивай меня в это.

Пока Тим платит за обед, повариха смотрит на мой пустой поднос. Я беру тарелку зеленого желе, протягиваю ей два доллара и иду за Тимом, не дожидаясь сдачи.

– Не будешь же ты спорить, что ей меня не хватает.

– Ну хорошо, я попробую, хотя вообще не представляю, как такое устроить.

Я киваю как бешеная и делаю вид, что не услышала вторую половину фразы.

– Спасибо! Спасибо огромное!

– Я на дух не переношу эту Кэлли.

Я чувствую невероятное облегчение: ничто не может сплотить людей сильнее, чем общий враг. Вскоре я поспешно пробираюсь между столами обратно к Митчу.

– Ужасно извиняюсь, – говорю я ему.

Он остается абсолютно невозмутим.

– Перед желе устоять невозможно.

Я отправляю ложку в рот. Могла бы взять хотя бы красное.

– Слушай, – говорит Митч, – не хочу ставить тебя в неловкое положение, но мама несколько раз предлагала сделать тебе бутоньерку на осенний бал… И я решил уточнить, не против ли ты или типа того.

Я улыбаюсь.

– Нет, я совершенно не против или типа того.

•

Дверной колокольчик «Чили Боул» звенит так редко, что я всякий раз вздрагиваю, когда это случается.

Входит Рон, мой бывший начальник. На нем рубашка в красно-белую полоску и белые брюки, и на фоне интерьера закусочной, оформленного под деревянную хижину и выдержанного в коричневых тонах, он походит на карамельную тросточку в хижине у лесничего.

– Рон, – шепчу я, перегибаясь через прилавок, – что ты здесь делаешь?

– Может, мне захотелось чили, – говорит он, пожалуй, чересчур громко.