Пылающий Север

А говорить-то есть о чём. Обратило на себя внимание то, что он не пытался оскорблять или брать «на слабо», что было бы вполне логично. Речь шла о приличиях. То есть, значит, у них на родине это прилично — сперва офицерам поместиться на виду у солдат, а потом… А что потом? Может, потому они вчера и не напали, что не были выполнены формальности? Мало ли, как там у них положено…

Нет, ерунда. Раньше отсутствие поединка их не смущало. Как-то ж обходились… Надо, надо мне с ним поговорить, благо теперь я шпарю на кочевническом языке лучше, чем на русском, который стал забываться за отсутствием практики.

— Пошли, ребята, — попросту сказал я своим телохранителям. — В бой не вязаться, атаковать только по приказу. По жесту. Вот такому. А пока стоим и смотрим. Если покажу, чтоб отошли назад, отойдёте и не попытаетесь спорить. Потом можете даже устроить мне айн шкандаль, но не раньше чем по возвращении к своим.

— Если милорд погибнет до возвращения к своим из-за того, что мы подчинимся приказу, нас будет ждать наказание.

— С чего бы, Ашад? Сейчас, при свидетелях, я говорю, что это — приказ. Как, интересно, кого-либо из вас могут наказать за выполнение моего приказа? Все слышали? Возражения не принимаются.

— Милорд, начальник охраны передал нам, чтоб мы в первую очередь следили за безопасностью милорда. И просил передать…

— Так, стоп! — жёстко прервал я. — Не произноси слов, о которых все фигуранты — я, ты и Ихнеф — могут пожалеть. Подобные вопросы следует решать не при всех.

— Прошу прощения, милорд. Искренне прошу прощения. Но мне был дан приказ…

— Хорошо, ты пытался его исполнить. Всё, хватит. Пойдём, побеседуем с этим таинственным офицером в алом.

— Милорду интересно знать, чего он хочет? — уточнил Манджуд, явно пожираемый любопытством.

— Да чт оименно он хочет, в целом более ли менее понятно. Но вот зач ем ему это, чем это желание обусловлено — попытаемся выяснить.

Из-под защиты леса я выступил не без трепета. А что, если тут имеет место хитрая ловушка, предназначенная для поимки в целости какого-нибудь крупного местного начальства для допроса? Всё возможно. Однако любопытство пополам с привычкой доверять своей интуиции толкали меня вперёд. Почему-то внутренний голос твердил, что это очень важно — побеседовать с чужаком и понять, что ему от меня надо. То есть не конкретно от меня, а вообще от кого-нибудь из наших.

Может быть, во мне говорит желание оправдать очередной безрассудный поступок, но что ж поделаешь. Такой вот я раздолбай бедному графству в начальство достался.

Заметив меня, чужак встрепенулся, выпрямился, а потом и встал. Тихим шагом пошёл навстречу, не озаботившись ни коня прихватить, ни своим помахать, чтоб подтянулись и сопровождали. Поэтому я, поколебавшись, всё-таки дал знак собственным сопровождающим остановиться и ждать, только с Манджудом переглянулся, чтоб убедиться — ничего нового ему не открылось. И дальше пошёл один.

— Наконец-то, — проговорил незнакомец. — Я уж решил, что среди ваших людей нет нормальных бойцов подобающего происхождения.

Я слегка приподнял бровь.

— А может, следовало сделать вывод, что у нас бытуют какие-то другие традиции ведения войны?

Теперь настало время моему собеседнику изображать лицом удивление. Как следует пошевелив бровями, он поправил на себе перевязь и уставился на меня с любопытством.

— Какие такие другие традиции? Приличия понимать должны все.

— У каждого народа свои приличия. Но я готов обсудить ситуацию. М?

— Ну это можно… А у вас что, нет традиции командирам мериться силами перед своими воинами? Надо же разобраться, чего стоит вражеский предводитель, ну и бойцам показать, хорош ли в бою человек, которому они подчиняются?

— Нет, у нас совершенно другие установления.

— Ну ничего. Это можно исправить, получается. — Парень почесал затылок. — Раз ты понимаешь приличия и знаешь, что такое уважение к противнику, можно ведь и поговорить, не так ли?

— Получается, что так.

Усмехнувшись, чужак начал закатывать левый рукав. Он был смуглый и плосколицый, как наши монголоиды, но при этом рослый и довольно-таки большеглазый. Чёрные жёсткие волосы были стянуты в тугой хвост, перекинутый на плечо, короткая бородка и усы даже на смуглой коже выделялись, словно росчерк пера на бумаге. А уж белоснежные, безупречные зубы просто сияли, стоило только ему усмехнуться. Иззавидоваться можно, какой оскал, Голливуд отдыхает!

Закончив сражаться с рукавом, чужак предъявил мне широченный браслет белого металла, покрытый знаками, немного напоминающими арабскую вязь, с вставками из довольно крупных красных камней. Мой соответствующим образом настроенный артефакт отсигнализировал, что в предмете есть магия, но слабая. И явно не боевая.

Не понимая, что от меня требуется, я вежливо разглядывал украшение. Потом вопросительно посмотрел на парня.

— И чего?

— Я ведь должен доказать, что перед тобой не какой-нибудь рядовой воин, без происхождения и связей, — пояснил он. — Вот доказываю.