Пылающий лед

– Мне немного тревожно, Морис… – призналась Дениза, помешивая серебряной ложечкой кофе. – Большой Франк затеял небывалое дело. И чем все обернется, непонятно… Он планирует вложить очень большие заемные средства в совершенно непрофильный актив. И если где-то в его расчетах скрывается ошибка…

– Всплыло хранилище «Вечной жизни», и Айзерманн решил его купить? – Вопрос Бенуччи скорее напоминал утверждение.

– Именно так… Найдется ли достаточное количество розничных покупателей для генохранилища? Ибо в противном случае «NPI» ждет неизбежное банкротство.

– Вы не совсем понимаете ситуацию, Дениза… Айзерманн нашел даже не золотую жилу и не алмазную трубку. Нечто куда более ценное… Если бы он сейчас получил эксклюзивное право на разработку всех оставшихся запасов нефти – наверняка заработал бы меньше.

– Извините, Морис, но мне действительно трудно понять, в чем заключается столь великая ценность древних сперматозоидов…

– Это лекарство. Лекарство для больного, казавшегося неизлечимым.

– Кто же этот больной?

– Наш генофонд. Геном человечества под смертельной угрозой. Причина не исключительно в радиоактивных катастрофах, вызванных Катаклизмом. Предшествующие Дню Станции аварии на АЭС и ядерные испытания на земле и в атмосфере тоже внесли свою лепту… И бездумные игры ученых с нашим геномом даром не прошли. Но главный, смертельный удар генофонд получил именно четыре года назад. У многих радионуклидов, загадивших планету, срок распада не так велик, но грядущее ослабление радиации запоздает: к тому времени нормальные дети перестанут рождаться…

– Мне казалось, что все не так печально. Что сейчас вполне успешно восстанавливают поврежденные гены. Открою небольшой секрет: мои родители проходили процедуру генной очистки перед зачатием ребенка. И результат меня вполне устраивает.

Насчет данного конкретного результата Бенуччи готов был согласиться… Но общей картины это никак не меняло.

Позабыв про кофе, он пододвинул к себе салфетку, достал из кармана стило.

– Смотрите…

На пористом и мягком, почти в точности имитирующем бумагу пластике салфетки появилось изображение двойной спирали. Затем еще одно, такое же.

– Вот генные дефекты – поврежденные, разрушенные от радиации или иных причин участки ДНК…

На первой спирали появились три крестика, символизирующие поврежденные участки.

– А мы берем заплатки из другой цепочки ДНК – вот отсюда, отсюда, и отсюда… И латаем повреждения. Если сильно упростить, примерно так происходит процедура генной очистки.

– И в чем же проблема?

– Проблема в том, что количество ДНК в геноме человека ограничено. Они как буквы в алфавите – из которых можно сложить любое слово. А теперь представьте, что в алфавите исчезла, утратилась какая-то буква. Например, «L» – и наш словарный запас сразу же резко упадет. А потом исчезнут «М», «Т», «О» и так далее…

– И сколько «букв» уцелело к настоящему времени?

– Меньше половины. Мы перевалили критический рубеж, после которого в геноме включаются внутренние процессы, ведущие к его деградации…

– Значит, мешочек с недостающими литерами… – начала Дениза.

– …самое большое сокровище, существующее в нашем мире, – в тон ей закончил фразу Морис.

– И мы нежданно-негаданно оказались в крайне узком кругу людей, допущенных к тайне… По-моему, это наш шанс, который нельзя упускать. Надеюсь, вы проводили свои поиски с достаточной осторожностью?

– Конечно же… Никаких следов моих запросов в Сети не осталось. А результаты хранятся лишь в трех местах – в моем компьютере, в моей голове и на чипе, переданном Айзерманну.

«Мы» и «наш» в ее устах добавили Бенуччи новую порцию надежд. Может быть, все закончится не просто мимолетным приключением? Живет ведь кто-то с такими красавицами, почему бы и нет… В тридцать пять лет пора определяться с выбором постоянной спутницы… Позже, с комфортабельном салоне таксомобиля, он произнес заготовленную фразу:

– Я думаю, зал ожидания – не самое удобное место, чтобы провести три часа…

– А я думаю о другом, – произнесла Дениза. – Вы наконец наберетесь духу меня поцеловать? Или мне придется самой сделать первый шаг?

Он набрался… Они целовались и в мобиле, и в лифте, поднимающем их в пентхаус Мориса… Честно говоря, он оторвался от этого увлекательного занятия только лишь для того, чтобы разблокировать систему защиты на дверях. Весьма основательную систему, надо заметить, – Цюрих место относительно спокойное, но береженого бог бережет… Заодно отключил камеры внутреннего наблюдения, – охране кондоминиума вовсе ни к чему наблюдать за тем, что произойдет здесь сегодняшним вечером.

– Вот здесь я живу, – сказал Морис. – В тоске и одиночестве…

– Это не надолго, – успокоила Дениза. – Где у тебя спальня и душ?

Положила руки ему на плечи, притянула к себе… Морис почувствовал, как что-то укололо его сзади в шею, пониже затылка. Дернулся, но обнимавшие его руки приобрели вдруг стальную твердость… Попытался что-то сказать, губы беззвучно шевельнулись…