Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта

Парень оторвал глаза от потолка и, посмотрев на меня, спросил:

– Ты служил в армии?

– Да, было дело.

– Тебе хорошо, сразу могут на передовую отправить. А я вот всё учился, но у меня разряд по самбо, да и спортом я занимался, как ты думаешь это учтут? – с надеждой в глазах спросил он.

– Думаю да. Видел я здесь одного, кто тоже служил – морда пропитая, губа разбита, видать всем селом сюда собирали. Он, похоже, только утром понял, куда приехал, всё у Иваныча в город просился, – похмелиться наверно хотел. Иваныч не отпустил, похоже, побоялся, что тот, подерётся с кем-нибудь. А Иванычу походу, чем больше душ отправит, тем лучше. А наверху занято?

– Там я сплю, ты полезай, если есть желание отдохнуть.

Поблагодарив за место, я полез на второй ярус. Воздух здесь был немного свежее, чем внизу, через несколько минут я задремал.

Очнувшись, я услышал, как на улице кто-то кричал:

– Сбор! Всем строиться во дворе!

Быстро спустившись, я стал надевать кроссовки, ребята, что сидели внизу, уже выбежали на улицу. Когда все построились в одном месте, только тогда я увидел, как много нас было в лагере. Стянувшиеся со всех углов парни, построились буквой «П» – фронтом к входу в казарму. Не найдя сразу своё отделение, я встал к первым в отделение Бродяги, но тот увидав чужака в своём отделении, сморщившись прошипел мне:

– Вон, твоё отделение…

«Ну и ну – подумал я. – Как будто я у него кусок мяса из-за рта вырвал, может боится, что я его место в автобусе займу».

В центр нашего построения вышел казак в тельняшке, который записывал мои данные, к нему подошёл Иваныч и что-то сказал на ухо. Поправив свои пышные усы, он громким басом крикнул:

– Сынки! Три автобуса уже в городе, отправка будет в ближайшее время, первому, второму, третьему и четвёртому отделению собрать свои вещи и построиться перед пляжем…

Все ринулись в казарму, о былой дисциплине навязанной нам Иванычем не было и речи. Теперь все тормошили свои матрацы, скидывали ненужные вещи на пол и выскакивали во двор. Лишь несколько человек, которых не записали в списки, одиноко сидели на бревне возле входа и печально смотрели на тех счастливцев, которые с гордыми лицами шли по направлению к пляжу.

На берегу мы выстроились в четыре шеренги, перед нами прогуливался Иваныч, и осматривая каждого, повторял:

– Ребята, если у кого есть колюще-режущие предметы, лучше сразу сдайте их, иначе на границе будут проблемы.

Минуту спустя мимо нашего строя прошёл невысокий парень лет тридцати, Паша, дёрнув меня за рукав, прошептал:

Смотри «ФСБшник».

– Что-то не похож он, – с сомнением ответил я.

– А ты думал люди из «ФСБ» все под два метра роста? Я их в Чечне видел, причём чем невзрачней человек, тем выше он в звании.

Молодой человек стоял немного позади Иваныча, на нём был новенький камуфляж без шевронов и знаков различия. Его добрые голубые глаза смотрели на нас по– детски, и если бы не его камуфляж, он походил бы на пионервожатого в детском лагере.

Паша, вывернув свой пакет, радостно уставился на меня.

– Сколько ты барахла набрал! Выкидывай.

Я посмотрел на свою кучу вещей, на вершине которой на солнце поблёскивали два ножа и два мобильных телефона. Откинув ножи в сторону, я спросил:

– Паша, может ножик в кармане спрятать? – кто его знает, когда теперь нас покормят. Как мы консервы открывать будем?

– Ты думаешь, нам их дадут? К тому же, жрать захочешь – зубами откроешь, улыбнувшись, ответил он.

Перед нашим отделением появился Док.

– Парни, из мобильных телефонов вытащите sim– карты. У кого телефоны сенсорные – обмотайте их фольгой.

В одной руке Дока был рулон фольги, а в другой моток канцелярского скотча.

– А скотч зачем? – крикнул кто-то из строя.

– Вместо жгута. Отрежьте себе четыре ленты, по метру на каждую конечность, – сухо сказал Док.

– А для шеи пятую резать? – выкрикнули из строя.

– Только если есть шестая, – добавил я.

Шеренга взорвалась хохотом, а Док, не отреагировав на шутки, отвернувшись, стал молча резать скотч на ленты.

Увидав, что все порезали скотч и обмотали телефоны, инструктор обратился к строю:

– А теперь сложите все вещи, которые разрешены у себя в ногах, а запрещенные киньте в сторону.

После этого, он ещё раз обошёл каждую шеренгу, пристально вглядываясь на обмотанные фольгой свёртки. Потом кивком головы он подозвал Иваныча и, сказав ему очень тихо несколько слов, не прощаясь, отправился в лагерь.

Подойдя к нам, Иваныч распустил нас:

– А теперь ребята, сходите к воде, да покурите, пока есть время, – а сам отправился собирать запрещенные вещи в мешок.

Мы вышли прямо на пляж. Кто-то спустился к самой воде, кто-то, прогуливаясь по песку, осматривал стоявшие грибки.

Муромчане, оставшись без присмотра и спустившись к реке, стали обливать друг друга водой. А после, изрядно намочившись, они травили байки про Иваныча, громко смеясь, они напоминали девятиклассников, которые вышли на большую перемену во двор школы.