Пылающий берег

Дюны, на которых ждал Лотар, возвышались подобно чудовищных размеров дракону, спину которого украшал гребень; они извивались и поворачивались вдоль береговой линии, поднимались на пятьсот футов и выше на фоне затянутого дымкой неба, а их беспокойное, вечно изменчивое тело морской ветер-скульптор формировал в мягкие пластичные кольца и острые, как ножи, вершины.

Внезапно далеко в море, закипев в темноте воды, возникло какое-то движение, и шелковая зеленая поверхность сделалась цвета оружейного металла. Когда взгляд метнулся туда, Лотар почувствовал, как нервы напряглись и что-то холодное пробежало в жилах. Неужели его не обмануло предчувствие и это именно то, чего он так долго ждал, из-за чего не спал все эти томительные недели? Поднял к глазам висевший на груди бинокль и почувствовал разочарование.

То, что увидел, оказалось всего лишь косяком рыб, но зато каким! Сначала верхушка этой живой массы покрывала поверхность воды рябью. Пока он смотрел, поднялась и остальная часть косяка, чтобы полакомиться богатым зеленым планктоном. Насколько хватало взгляда, до самых краев клубов тумана, на три мили от берега, океан бурлил и кипел жизнью. Это был косяк сардин шириной не менее пяти миль; каждая рыбка всего лишь с человеческую ладонь, но собранные в несчетное, миллионное множество, они порождали силу, способную двигать океан.

Над этим мощным косяком рыб пронзительно кричали, кружились и ныряли желтоголовые бакланы и истерические чайки, вздымая белые брызги, когда их тела с лета касались воды. Эскадроны морских котиков атаковали тут и там, словно морская кавалерия, взбивая воду до белой пены и жадно поглощая серебристых рыб, а через весь этот хаос, ненасытности проплывали с величавостью больших парусных судов треугольные плавники огромных акул.

Целый час удивленный Лотар наблюдал за этой картиной, но внезапно, как по сигналу, вся эта тьма живых существ ушла в глубину, и уже через пять минут тишина опять воцарилась над океаном. Единственным движением было легкое вздымание волн и мягкое поступательно-возвратное покачивание серебристых облаков тумана под водянистым солнцем.

Лотар стреножил лошадь, вынул из седельной сумки книгу и устроился на теплом песке. Каждые несколько минут отрывал глаза от страницы и смотрел вдаль. Проходил час за часом.

Наконец он встал, потянулся и пошел к лошади — закончился еще день его бесплодных бдений. Вставив ногу в стремя, помедлил и в последний раз тщательно оглядел морской пейзаж, уже запятнанный закатом, кроваво-вишневыми и приглушенно-медными бликами. И тут из морской пучины поднялось нечто вроде левиафана[114], гораздо более крупное, чем любой из живых обитателей океанов. Блестящая вода ручьями стекала с его стальных боков. Сверкая от влаги, оно закачалось на волнах.

— Наконец-то! — возбужденно и облегченно закричал Лотар. — Я думал, что они уже никогда не приплывут!

Он жадно вглядывался через бинокль в длинное зловещее черное судно. Увидел слои ракушек и водорослей, наросших на корпусе корабля, который долго находился в плавании и был потрепан стихией. Бортовой номер на высокой рубке почти стерся. У-32. Лотар прочел надпись с трудом. Внимание привлекла активность на носовой части палубы субмарины.

Из люков друг за другом выскакивали матросы орудийного расчета и устремлялись вперед, чтобы занять боевую позицию у скорострельной пушки на носу лодки. На лодке не собирались рисковать. Лотар отметил, что орудие поворачивается в его сторону, готовое ответить на любой враждебный жест с берега. Из люка рубки появились головы, и Лотар увидел, что на него наводят бинокли.

Он поспешно нашел сигнальную ракету в седельной сумке. Горящий красный шар описал дугу над морем, с подводной лодки тотчас был дан ответ ракетой, взлетевшей к небу на шлейфе дыма.

Лотар вскочил в седло и погнал лошадь через гребень дюны. Они скользили вниз, лошадь приседала на задние ноги и увлекала за собой шипящий каскад песка.

У подножия дюны всадник подобрал поводья, и они снова полетели по плотной сырой прибрежной полосе; Лотар размахивал шляпой, привстав в стременах, кричал и смеялся. Он въехал в лагерь, расположившийся на берегу лагуны, и спрыгнул с седла. Бежал от одного грубо сделанного укрытия из плавника и холстины к другому, вытаскивая своих людей и пинками сгоняя спящих с одеял.

— Эй, вы, сонные ящерицы, они пришли! Они пришли, вы, щенки пустынных шакалов! Выходите! Оторвите ваши задницы, пока они у вас не сгнили!