Пылающие страстью (СИ)

Все видели, как непривычно выглядел их гость, всегда задорный, распущенный, сегодня он был слишком скованным и нервным, что ли? Конечно, ведь ему было от чего нервничать, и уже не терпелось узнать о его подружке, да рвануть к ней, высказать все, что он думает, и потребовать, чтобы больше никогда так не поступала.

— Валера, что произошло? — поинтересовалась девушка, усаживаясь за стол напротив друга.

— Света… Я не знаю, где она, — неуверенно начал он.

— Я тоже не знаю, мы с ней несколько дней не созванивались, но, скорее всего, она дома.

— Дома ее нет, я там был, да и на звонки она не отвечает.

— Странно, что же могло произойти, — вдруг неожиданно девушка занервничала, обернулась к Климу и, убедившись, что он продолжает варить кофе, поднялась со своего стула. — Я попробую дозвониться, — и, не слушая ответа, поднялась обратно наверх, намереваясь наедине поговорить с подругой.

— Клим, как у вас продвигаются отношения?

— Медленнее, чем хотелось бы, но мне грех жаловаться, Любаша со мной, рядом, — ответил Клим и разлил кофе в три маленькие чашки.

— Да уж, хоть в этом тебе повезло больше, — Валера почесал лоб и положил кубик сахара в свой напиток.

— Я тебя не узнаю…

— Я сам себя не узнаю, — посетовал Мишин и отпил горячий кофе, Клим присел на стул, где прежде сидела его любимая, и тоже принялся пить из своей чашки.

— Расскажешь? — он кивнул в сторону, где на улице стоял мустанг, который видел впервые у своего водителя.

— Прошу, давай не сейчас.

— Ладно, а что у вас со Светой?

— А что у нас с ней? Все по-прежнему.

— И ты все так же просто хочешь примерять на нее трусики, — недоверчиво поинтересовался Клим.

— Именно.

На лестнице снова послышались шаги, и обе пары глаз повернулись в сторону спускающейся Любы. Мишин сразу заметил, что она нервничает, но, к слову, ей хорошо удавалось это скрывать. Или почти хорошо.

— Ну, что?

— Я дозвонилась, и… Света попросила, чтобы ее сейчас не тревожили, она хочет побыть одна, — неуверенно рассказала Люба, метая взгляд от одного мужчины к другому.

— И все?

— Что?

— Это все, что она сказала тебе за все то время, которое тебя не было?

— Нет, мы поговорили немного о девичьем, но эти слова она передала лично тебе.

— Оху*ть, — громкий возглас, и удар кулаком по столу. Он был взбешен, жутко. И зол. Переживал, что с этой дурой что-то случилось, а она просто хочет побыть одна, и за каким хером, спрашивается?

— Валера, — негромко попросила Люба, призывая успокоиться.

— Да пошла она!

И мужчина выбежал из дома, и плевать он хотел на эту девку, которая никак не хотела выходить из его головы. Хорошо прежде жил, не задумываясь ни о ком, и ни о чем, вот и теперь снова так будет. Не собирался впускать в жизнь женщину, нет, надо же было проникнуться какими-то глупыми чувствами к этой голубоглазке, которая и слышать о нем не хочет. Вот и он вернется в свою прежнюю жизнь, пока не совсем увяз в этом омуте.

А Люба отпила кофе и проглотила вместе с ним горечь своего обмана, посмотрела на Клима и мысленно поблагодарила, что он не стал ни о чем спрашивать. Она не сказал Валере, что дозвонилась подруге с третьего раза, промолчала, что трубку поднял Георг, и также соврала насчет неожиданного уединения Светы. Ей самой было не легче держать правду в себе, но и предать подругу не могла, слишком плохо той было сейчас. Плохо и больно, да и помочь в этом не под силу никому.

ГЛАВА 5

Уже третий день Света не могла нормально пошевелить ногами, лежа в спальне на огромной кровати и сжимая простыни руками. Как же она ненавидела Георга за его жестокость, за несносный характер, которому он сам, скорее всего, не мог найти объяснения, и за то, как паршиво он относился к ней. Не имея ни грамма уважения, уже и не говоря о любви, да и не нужна ей любовь такого ничтожества, лучше бы он ее убил, чтобы больше не терпеть столько унижений и боли. Как же стыдно, невыносимо стыдно теперь показываться на глаза всей прислуге, охране, стыдно просто выйти или, в ее случае, выползти из спальни. Вот бы запереться там навечно, чтобы никогда не видеть урода, который так испоганил её жизнь, навсегда лишив веры в лучшее, в счастливое будущее. Теперь Света чувствовала себя грязной, не то, чтобы её и раньше не посещали такие мысли, но теперь, после того, что случилось в кухне, она действительно считала себя шлюшкой, с которой можно обращаться так, как это делает ее муж. Муж — какое же гадкое определение для такой сволочи. С нормальным мужчиной, возможно, это звучало бы красиво, но не для Георга, для него девушка найдет другие определения.