Пылающие небеса

Утро выдалось солнечным. Ученики в форме выходили из пансионов и сливались в общий поток. По пути младшие останавливались возле крохотных магазинчиков – принц назвал их «лавочками сладостей», – покупая кофе и свежие булочки.

Принц же привел Иоланту в местечко побольше – не то чтобы настоящий ресторан, просто заведение с двумя залами, рассчитанное на старшеклассников. Иола жевала булочку с маслом и оглядывалась по сторонам. Никогда не помешает знать, кто здесь популярен, у кого можно добыть информацию, а кого лучше избегать.

Но, изучая свое новое окружение, она по-прежнему чувствовала на себе взгляд принца. Уже привычно. С момента их встречи он с нее глаз не спускал, тем более когда уверился, что Иоланта – средство достижения его самых недоступных целей. Но с момента возвращения из Горнила, взгляд этот изменился... будто отныне принца больше интересовала она сама.

– А теперь чего ваше высочество желает?

Он удивленно вскинул бровь:

– У меня уже есть ты. Чего мне еще желать?

Иоланта отодвинула пустую тарелку:

– У тебя такой вид, точно ты что-то замышляешь.

– Какой ужас. – Принц покрутил свою чашку, из которой до сих пор не сделал и глотка. – Мне же приличествует лишь снисходительное выражение. Мы ведь не хотим создать впечатление, будто я могу – или хочу – разработать какую-то стратегию.

– Нашел, как выкрутиться, принц. А мне нужна правда.

Уголки его губ едва уловимо дрогнули.

– Я думал, как удержать тебя, мой дорогой Фэрфакс, ведь ты покинешь меня при первой же возможности.

Иоланта прищурилась:

– С каких это пор клятвы кровью недостаточно, чтобы удержать мага в своей власти?

– Ты прав, конечно. У меня нет причин сомневаться в успехе.

– Так почему ты в нем все же сомневаешься?

Принц поднял на нее глаза:

– Всего лишь потому, что ты мне бесконечно дорог, Фэрфакс, и потерять тебя было бы невосполнимой утратой.

Он говорил о ней, как об орудии, которое можно использовать против Лиходея. Так с чего же Иоланту вдруг охватило волнение, а сердце ее болезненно затрепетало?

Она встала:

– Я все.

* * *

Школа была старой: скопление облезлых зубчатых зданий из красного кирпича вокруг четырехугольного двора, в центре которого стояла бронзовая статуя какого-то человека – несомненно, очень важного. За века двор отшлифовался тысячами шаркающих ног, а у оконных рам не помешало бы обновить краску или даже дерево.

– Я ожидала чего-нибудь поэлегантнее, – заметила Иоланта. Она училась в школах и покрасивее, и попышнее.

– В Итоне принято обходиться малым. Они, бывало, загоняли по семьдесят учеников в небольшой чулан и проводили зимой уроки с открытой дверью.

– Но почему именно эта школа? – недоумевала Иола. – Почему, в конце концов, немагическая? Разве тебя не могли просто отправить в обитель и подсунуть некомпетентного педагога?

– У Лиходея есть свой пророк. Или был. За всю жизнь я не получал о нем никаких сведений, но, похоже, именно он в своем видении узрел меня в Итоне.

Вот и одна из причин, по которым обращались к пророкам, – никто из них не искажал открывшегося ему будущего.

– Так это судьба?

– О да, я – избранник судьбы.

Что-то в голосе принца заставило Иоланту пристально на него взглянуть. Но прежде, чем она успела сказать хоть слово, к ним подошли несколько юношей, стремясь пожать ей руку.

– Слышал, что ты вернулся, Фэрфакс.

– Все зажило, Фэрфакс?

Она улыбалась и отвечала на приветствия, стараясь не подать вида, что понятия не имеет, кто они такие. Когда же мальчишки ушли своею дорогой, а принц принялся перечислять Иоланте их имена, ее вдруг грубо толкнули сзади.

– Что за…

Двое мускулистых парней обменялись довольными ухмылками.

– Смотри-ка, да это же Фэрфакс, – сказал один из них. – К его высочеству вернулась его милашка.

У Иоланты челюсть отвисла. Зато его высочество и бровью не повел.

– Разве так стоит обращаться к моему лучшему другу, хоть он и красив? Ты, наверное, просто завидуешь, Трампер, ведь твой лучший друг страшен, как мятая репа.

Значит, тот, что с бычьей шеей, – Трампер, а Хогг – второй, с широким, бледным и действительно будто приплюснутым лицом.

– Ты кого назвал мятой репой, ты, белоручка-пруссак, барышня кисейная?! – взревел Хогг

– Тебя, конечно, здоровенного, мужественного англичанина, – ответил принц и обнял Иоланту за плечи. – Идем, Фэрфакс, мы опаздываем.

– Кто это? – спросила она, когда они отошли подальше, и парочка не могла их услышать.

– Пара тупоголовых забияк.

– Это только они считают, что мы с тобой в особенных отношениях?

– Для тебя это важно?

– Конечно, важно! Мне придется жить среди этих мальчишек. Последнее, чего бы мне хотелось, – чтобы меня считали твоим… ну, этим самым.

– Об этом никому не надо знать, Фэрфакс, – прошептал принц, – пусть это останется нашим маленьким секретом.

От его взгляда – то ли ироничного, то ли порочного – что-то внутри перевернулось.

– Хотелось бы чистой правды.

Принц опустил руку:

– На самом деле все считают, будто ты дружишь со мной, потому что ты беден, а я – богат.

– О, в это я могу поверить, ведь просто так с тобой дружить никто не станет.