Пылающие души

– А нам уже не надо, сынок. Скажи дяде спасибо за такой подарок, – она рассмеялась, и смех ее приобрел страшные нотки. Она прикусила нижнюю губу. Мне показалось, что очень сильно – живой человек уже прокусил бы губу до крови.

– Спасибо, дядя, – произнес Костик и показал свой смертоносный оскал. – Мне надоело ждать, пока мама деньги на еду найдет, а теперь стало полегче. Но мне так хочется тех конфет, что вы мне тогда давали.

– Володя, что с тобой? – Женя обняла меня сзади, всматриваясь в темноту комнаты.

– Да все с ним в порядке, – проговорила Наташа, но моя жена ее не слышала. – Костик, пойдем домой.

Она взяла сына за руку, и эта странная парочка покинула нашу комнату. Женя пыталась заглянуть мне в глаза, но в комнате было слишком темно.

– Все в порядке, – сказал я и улегся, прижав к себе жену. – Со мной все в порядке. Надеюсь, что так будет и дальше.

Жене все-таки удалось встретиться с моим взглядом, и она поцеловала меня. Скорее всего, помогла луна, осветившая нашу темную комнату. После этого мы еще долго не отлипали друг от друга, и мне все время казалось, что сзади стоит Костик и наблюдает за непонятным для него действием. И еще один вопрос возник в моей голове, когда мы наконец легли спать: может ли быть так, что я тоже иногда их не вижу, хотя они находятся рядом со мной? Ведь следила Наташа за мной на работе, а я ее не заметил. С этим вопросом в мозгу я погрузился в сон.

Глава 22.

На работу я шел с тяжелым сердцем, помня о Наташиных словах о моем напарнике. В моих планах было еще раз попробовать убедить его в том, что он просил меня найти фанеру. Меня беспокоило, что за него взялся следователь, у которого просматривалась отменная хватка. Оплошность он допустил только один раз, когда увлекся рассматриванием молотков и упустил меня из виду. Воспользуйся я тогда своим шансом, проблем могло стать меньше (или больше?), но в руках у меня ничего, кроме пакета с обедом, не было.

Чего ожидать от встречи с Сашкой? Я видел только один вариант, и он меня не радовал. Скорее всего, мой напарник узнал, зачем мне нужна была солярка, и теперь меня ждет очень серьезный разговор. Но кто мог ему об этом рассказать? Ответ тоже напрашивался сам собой, а это значило, что следователь уже делает следующий шаг.

Я не удивился, когда заметил в вагоне метро Наташу, стоящую в нескольких метрах от меня. Она делала вид, что склонила голову во сне, уцепившись руками за поручень. Но я знал, что женщина не спит. Ее голова болталась в такт движению поезда, напоминая, в том числе и безжизненностью, гигантский маятник. Никто не видел ее, но люди невольно старались избегать того места, где качала головой мертвая женщина.

Пока я шел от метро, Наташа молча тащилась сзади. Она преследовала меня мрачной тенью, вышагивающей по пятам за своим хозяином. Я старался не смотреть на нее, чтобы не показаться психом, ведь вокруг были нормальные живые люди. Зайдя на территорию стройки, я удивился: нигде не было видно Сашки, обычно снующего с утра по объекту. В вагончике его тоже не было, да и привычный кофе отсутствовал. Конечно, меня это насторожило, а Наташа, зашедшая следом, только улыбнулась, ничего не сказав.

– Чего молчишь? – Я посмотрел на женщину. Она села за стол и положила голову на руки.

– А что говорить? Я тебя предупреждала. Жди, он уже идет. Я чувствую приближение бури.

Действительно, что тут сказать? Я решил, что лучше тоже помолчу. Подошел к шкафу, начал переодеваться. Буквально через мгновение открылась дверь, и в проеме появился мой напарник. Наташа даже не шевельнулась. Сашка молча прошел к столу и сел на топчан. Да, таким я его еще не видел. Он сидел мрачный, как дождевая туча, готовая вылить свою тяжесть на собравшихся внизу людей. Молчал он недолго, так как это противоречило его природе, и ходить вокруг да около не стал.

– Классно ты куст с пчелами поджег. Сколько их там было? Две взрослых особи и четыре маленьких пчелки?

– Именно так, – проговорила Наташа, и я вздрогнул от ее слов. Они били больнее, чем слова напарника, перед которым я ни в чем не провинился. Ну, почти ни в чем, ведь солярка-то была его.

Он сидел и смотрел мне в затылок, вызывая у меня плохое предчувствие. Я не уверен, но мне кажется, что приблизительно так себя чувствует человек в ожидании расстрела.

– О чем ты говоришь? – поинтересовался я, продолжая переодеваться. Мне приходилось стоять к нему спиной, чтобы он не видел волнение на моем лице. Хотя, думаю, он видел мои трясущиеся руки.

– А ты не понимаешь? – Саша подскочил на месте, но тут же снова сел. Он держал себя в руках согласно своему статусу и все званиям, которыми он себя награждал.

– Не понимаю. Честно, Саша, не знаю, о чем ты говоришь. Поясни, пожалуйста. – Я выглянул из-за дверцы шкафа и увидел его спокойное лицо, не отражавшее никаких эмоций. Если бы не произнесенные им слова, догадаться о его чувствах было бы очень сложно.