Пылающие души

— Как я узнаю, где сделать привал? Так и будем катиться до самого Ричмонда?

— Делай как велено, — приказал Вестон. — Слишком уж много вопросов ты стал задавать. Я давно собирался поговорить о тебе с Фоксом. Поезжай на север, не останавливаясь.

Лютер знал, что Вестон отъедет на безопасное расстояние от лагеря шагом, чтобы никого не потревожить, а затем пустит коня галопом. Вестон умел уходить от погони и запутывать следы, потому Фокс и поручил ему эту работу.

Вернувшись к повозке, Лютер первым делом убедился, что у Джулии все в порядке. Свернувшись клубочком рядом со спящим офицером, она пробормотала, что беспокоиться не о чем.

— Хорошо бы нам покинуть лагерь с первыми лучами солнца, — добавила она с тревогой.

— Попробуем. Как только ты услышишь, что я запрягаю лошадей, разбуди майора и скажи ему, что нам пора в путь. Пусть возвращается к себе в палатку, пока его не хватились.

— И не забыть бы добавить, что он великолепный любовник, — съязвила Джулия.

Лютер печально кивнул:

— Надо доиграть комедию до конца. А теперь попробуй заснуть. Помни — я рядом.

Он устроился на земле возле повозки, но не уснул. Поглаживая по гладкому боку гитару, Лютер представлял себе, что рядом с ним Джулия, и до боли в глазах вглядывался в небо на востоке, с нетерпением ожидая появления первых розовых лучей.

Едва небо посветлело, Лютер вскочил и бросился отвязывать коней, стараясь произвести как можно больше шума, чтобы разбудить Джулию. Впрочем, она наверняка не спала.

Из повозки донесся шорох, и Лютер облегченно вздохнул. Джулия что-то прошептала — должно быть, благодарила майора за чудесную ночь, объясняла, что ей, как это ни досадно, пора в путь, и выражала надежду на новую встречу.

Майор оделся и неуверенным шагом выбрался из повозки, потирая затылок.

— К моему величайшему сожалению, никак не могу припомнить, что случилось вчера ночью… — пробормотал он.

— А я сохраню воспоминания о ней до конца жизни, — ответила Джулия и послала майору воздушный поцелуй. — Поберегите себя, дорогой! Я буду с нетерпением ждать встречи!

Офицер заковылял к своей палатке — несомненно, чтобы забраться под одеяло и как следует выспаться.

К тому времени как Лютер запряг лошадей, Джулия оделась и завернулась в одеяло, ежась от утренней прохлады. Она села рядом с ним на деревянные козлы.

— Хочешь перекусить? — спросил Лютер, вдруг вспомнив, что в спешке он даже не успел приготовить завтрак.

Джулия покачала головой:

— Нет. Я всю ночь не сомкнула глаз… Кстати, куда мы едем? Лютер объяснил, что Вестон велел им двигаться на север, пока он не догонит их.

— Вероятно, с ним мы встретимся лишь завтра. Но, по-моему, нам следует устроить привал. Мы оба устали. Я найду подходящее местечко, мы остановимся и подождем Вестона там.

— А если мы наткнемся на янки? — со страхом осведомилась Джулия.

— Это маловероятно. Мы со всех сторон окружены отрядами мятежников. Нас никто не остановит, а если кто-нибудь спросит, куда мы едем, надо лишь объяснить, что мы устраиваем концерты в солдатских лагерях. Можешь спеть пару песен, если нам не поверят. — Лютер ободряюще улыбнулся, и Джулия заметно повеселела.

Не успели они отъехать от лагеря, как Джулия начала клевать носом. Заметив это, Лютер велел ей лечь вздремнуть.

— Я буду начеку, и в случае опасности подам тебе сигнал. Джулия запротестовала:

— Да ведь и ты не спал! Сколько ночей ты провел без сна? Лютер усмехнулся, польщенный ее заботой.

— Ты ничем мне не поможешь, если будешь дремать на козлах, словно курица на насесте. Иди-ка спать. Отдохни — что, если нам придется петь, чтобы заработать ужин?

С сонной улыбкой благодарности Джулия забралась поглубже в повозку, устроилась поудобнее и затихла. Наконец-то ей удалось уснуть.

Несколько раз за утро часовые конфедератов останавливали повозку. Лютер уже знал, как действовать в таком случае, и уверенно объяснял, что они — странствующие музыканты, развлекающие пением доблестных воинов-южан.

Но один коренастый сержант выслушал его и подозрительно осведомился:

— Вот как? Почему же ты не носишь мундира, если так сочувствуешь южанам. На это у Лютера был давно готов ответ. Похлопав себя по правой ноге, он объяснил:

— Меня задело осколком у Геттисберга. Иной раз даже встать нелегко. Врачи говорят, что уже ничего не поделаешь. А если мне не суждено держать в руках ружье, я вспомнил о своей гитаре. Это лучше, чем сидеть на крылечке в Алабаме. — Он умело подражал южному выговору.

Сержант удовлетворенно хмыкнул, извинился и помахал Лютеру на прощание. Лютер отсалютовал ему в ответ, не переставая мысленно посмеиваться.

Глава 27

Около полудня Джулия вновь устроилась рядом с Лютером на козлах. Приблизившись к стремительному ручью, Лютер придержал лошадей, заявив, что пора размять ноги. Он долго блуждал в лесу, деликатно выжидая, когда Джулия умоется и покончит с прочими естественными потребностями.

Позднее он развел костер и подогрел кашу с кукурузными лепешками. После обеда Лютер решил задержаться у ручья.

— Вестон найдет нас. Он велел ехать по этой дороге до Ричмонда.