Я покинул Астероид-Сити следующим утром, когда в коридорах Десятого сектора только-только начали загораться лампы дневного освещения. Тико меня не провожала — я запретил. Мне ведь сначала добираться до портовой зоны на электрокаре, потом пешком еще метров пятьсот пусть по отдельной пешеходной дорожке, но рядом с огромными автоматическими погрузчиками и прочей опасной техникой. А ей еще и обратно потом возвращаться. Поэтому мы попрощались у нее на квартире, и вскоре я уже выходил, приглаживая взъерошенные волосы.
С помощью заранее зарезервированного шаттла я благополучно добрался до корабля в компании нанятых «специалистов», что должны были проследить за сохранностью деликатного груза до прибытия основной массы людей.
Вместе с Вафамычем я неспешно прошелся по всему кораблю, задав сотню вопросов и получив ровно столько же ответов. Причем ответы были строго по делу — старший и единственный пока инженер лучше меня понимал всю степень опять ложащейся на нас ответственности. Он с гордостью показывал мне новые переборки, вставшие на месте когда-то демонтированных, восстановленные и рабочие модули жизнеобеспечения, системы поглощения углекислого газа и влаги, датчики пожарной безопасности, шкафы со всем необходимым для ликвидации точечной разгерметизации и многое-многое другое. Мы опять потратили все наши деньги. Мы потратили и весь пятитысячный аванс от мастера Пэна, все до копейки вложив в старое списанное оборудование, а затем еще доплатив за его починку в еще работающих мастерских Десятого сектора. Мы не приобрели нового вооружения, корабль не стал быстрее, а энергии не прибавилось, но мы повысили нашу живучесть. И в эту живучесть входило не только оборудование, но и новые коридоры, каждый из которых был снабжен опускающимися переборками. Помимо этого, мы обзавелись новым вместительным контейнером для хранения порошкового и крайне токсичного топлива, резервной системой топливоподачи, несколькими мощными обогревателями для ожившего машинного отделения, почти сотней ламп и десятком стареньких, но рабочих камер внутреннего наблюдения. И это было каплей в вакуум — при наших-то размерах. «Леонардо» километр в длину, четыреста метров в ширину, двести метров в высоту. Колоссальны слиток старого металла с искоркой жизни внутри — и главное, чтобы эта искорка не угасла.
Серверный отсек получил новый и, к сожалению, почти пустой шкаф с пятью хардами и двумя процессорными блоками. Но Лео был безмерно рад и этому. Вход в серверный отсек теперь охранялся двумя боевыми гусеничными дронами, снабженными электрошоковым и игольным вооружением. Еще два дрона патрулировали центральный коридор, а на семь камер наблюдения установлены модули с игольниками. Сам Лео ими воспользоваться не мог — не имел такого права изначально, как ИскИн гражданского назначения. Но при нужде любой из команды мог навести и активировать игольники под потолком дистанционно — прямо с планшета.
Перечислять можно бесконечно — даже сейчас ремонтные дроны продолжали работать на корпусе и внутри заднего и все еще разгерметизированного трюма, восстанавливая внутреннюю обшивку. Скоро они остановятся — кончатся запасы расходников и материалов. Но есть надежда, что пока мы будем разгружаться у Солнечной Розы, то сможем пополнить наши запасы — если нам выдадут остаток оплаты. Моя поставленная перед инженером задача была максимально проста и при этом очень сложна — мы должны были получить полную автономность как минимум на целый год. Лучше больше.
Закончив обход, я вернулся в нашу кают-компанию и еще час бродил вместе с садовником Костей по нашему расширяющемуся садику. Я не забыл отдать ему черную сплющенную еловую шишку, и принята она была чуть ли не с благоговением — особенно когда я показал ему фото старых серебристых елей.
И еще через час мы оповестили диспетчерскую об уходе, не став упоминать маршрут — тут это по желанию, а мы такового не имели. Хотя, само собой, такую свободу имели лишь частные суда и только до тех пор, пока они не заходили в закрытые корпорацией НЭПР сектора — а таких секторов в системе было больше двух десятков. Поэтому наш маршрут был далек от прямой линии…
Последовавшие дни были наполнены напряженной рутиной и радостными изнурительными тренировками. Первую половину дня я усиленно работал, таща проводку, восстанавливая распределительные щиты, устанавливая новые лампы, соревнуясь в этом с дронами. После обеда я слушал лекции и играл в шахматы со стариками и Лео. И наконец наступал момент, когда я приступал к тренировкам. Каждый день что-то новое, но бег в полном снаряжении и с рюкзаком — почти ежедневно. «Гранд Че» наглядно мне доказал, что быстрота рефлексов и выносливость могут не раз спасти их обладателю жизнь.