Пылающая комната

Мы познакомились с Эдвардом и Эстер, она изъявляла Крису свою глубокую симпатию, а когда узнала, что он певец, а не спортсмен, стала просить, что-нибудь исполнить. Он не раздражался на ее домогательства, напротив, он тихо напел ей несколько отрывков из «Пылающей комнаты», она пришла в восторг. Я смотрел на него и понимал, что он пытается заставить себя держаться так, словно ничего не происходит и возможно он был прав. После обеда мы зашли к Клеману и недвусмысленно попросили его объяснить, где здесь находиться грот, у входа в который весной распускаются красные цветы. Он подумал и посоветовал нам пройти по узкой дороге отходящей от магистрали налево, если, конечно там еще можно будет пробраться после снегопадов. Мы были настроены решительно, Крис хотел увидеть это место, разжечь костер в гроте. Я не собирался его отговаривать. Это не имело смысла. Мы вышли за ворота отеля и пошли в указанном направлении. Снег за поворотом был довольно глубокий, но поворачивать назад мы не думали, когда я едва не соскользнул с выступа, по которому пролегал путь, Крис успел схватить меня за руку, и я заметил: «Ступив за черту, уже не имеет значения куда ты идешь». Это была фраза из фильма «За чертой», присланного мне Джейн. Крис усмехнулся и мы потащились дальше. Мы шли молча, по колено в снегу, не чувствуя холода, лицо Харди сохраняло выражение какой-то отстраненной одержимости. Я старался не смотреть на него. Мы стали взбираться на площадку над тропинкой, и наконец увидели грот. Точнее, обычный вход в пещеру, я сказал себе, что слава Богу, вокруг нет ничьих следов. Мы подошли совсем близко, и я ясно различил внутри отсветы пламени. Я отшатнулся. Крис прижал меня к себе.

— Пошли, — он потянул меня за собой, нагнувшись, чтобы войти. Мне смертельно не хотелось туда входить. Но он тащил меня за собой с упрямством, придавшим ему огромную силу.

Я пригнулся и вошел, там впереди на двух камнях сидели, протягивая руки к огню, те, кто, по мнению всех живущих, уже давно должны были покоиться в могиле или мирно доживать свой век где-нибудь на островах, омываемых теплым течением. Это были Конрад и Хауэр. Последний жестом подозвал нас поближе, Крис шагнул вперед. Я последовал за ним. Мы подошли к огню, и я впервые разглядел их так близко, как это было возможно. Конрад смотрел на нас с улыбкой, и в его синих глаза отражались отблески пламени. Хауэр не поворачивался к нам лицом, но когда он наконец внезапно посмотрел на меня, я ясно осознал, что все, что я так усердно скрывал от самого себя, оказалось сильнее меня, и это была сила, мне неизвестная и чудовищная. Его черные глаза были глазами детектива Хайнца. Конрад достал черный портсигар из кармана пальто, накинутого на плечи, и протянул Харди.

— Закуривайте, это помогает.

Крис взял сигару и стал искать зажигалку, рассеянно и нервно оглядываясь. И в эту минуту я понял, что эти двое в скором времени будут иметь над нами самую страшную власть, какую только может представить себе человек, приговоренный и осознающий, что он обречен.

Крис затягивался и с силой выдыхал дым. Хауэр покачал головой и отвернулся к огню.

— Садитесь, — Конрад указал нам на два камня рядом с костром. Мы сели, ни о чем не спрашивая. Крис протянул мне сигару, наполовину выкуренную с отпечатком его зубов. Я затянулся и задержал дыхание. Табак был крепкий, слишком крепкий. Я выдохнул и уставился в огонь. Мне больше всего на свете тогда хотелось проснуться, но я не просыпался, проходили минуты, а все так же отчетливо ощущал жар костра и видел каждый залом на черном костюме Хауэра. Они были живы и здоровы, они дышали и улыбались, и я ничего не мог с этим поделать.

— Не хотелось, чтобы все так неудачно получилось, — заметил Конрад, закуривая, и его напарник кивнул в подтверждение его слов. — но времени уже почти не осталось.

— Почему? — тупо спросил Харди с откровенностью человека, не желающего смириться с тем, что пришло время пустить себе пулю в лоб.

— Цикл завершается, и, если мы не успеем, все будет бесполезно, — пояснил Конрад.

— А сколько осталось, — все так же продолжал допытываться Харди, — месяц?

— Меньше, значительно меньше.

Я слушал их разговор, не испытывая ничего, кроме полного безразличия к своей дальнейшей участи. Меня терзал страх за Криса. И я не выдержал.

— Я только один, вы можете со мной делать все, что нужно, а его не трогайте, — я говорил торопливо, даже не тоном просящего, а с гневом, — меня вам хватит, это я во всем виноват, я его втянул в это дело, я сам не знал, что творю, а он вообще ничего не понимает, не трогайте его…

— Заткнись, — резко сказал Харди, — тебя не спрашивают.

Хауэр улыбнулся и посмотрел на меня с состраданием.

— Итак, послушайте внимательно, — продолжал Конрад, бросив остатки сигары в костер. — вам необходимо сделать две вещи, отдайте то, что должны отдать тем, кто этого ждет, и найдите убийцу, он приведет вас в Пылающую комнату.

— Вы не нашли его, — возразил Крис, — почему мы сможем это сделать?

— Вы сможете, — подтвердил Конрад.

— У нас есть выбор? — спросил я, уже заставив себя успокоиться.