Пылай, огонь

Затем закройте двери, заприте их. Один из вас, джентльмены, как я предлагаю, должен взять револьвер. И пусть из него будет произведен выстрел с любого угодного вам расстояния, ну, скажем, в это чучело медведя.

Все, повернувшись, посмотрели на чучело, которое, словно прищурившись, смотрело на них одним стеклянным глазом.

— Наконец, — продолжал Чевиот, — вы дадите мне знак, что я могу возвращаться. И я скажу, кто из вас троих стрелял, с какого расстояния и что он делал до и после выстрела. Вот и все.

— Все? — эхом повторил мистер Мейн после паузы удивления.

— Да, мистер Мейн.

Стол вздрогнул, когда мистер Мейн обрушил на него удар кулака.

— Человече, да вы просто с ума сошли! — едва не завопил он. — Этого не может быть!

— Могу ли я попробовать?

— Бедный старый Том, — с легкой грустью сказал полковник Роуэн, посмотрев на чучело бурого медведя. — Я добыл его в Испании много лет назад. Так что еще одна пуля ему не повредит. К тому же, — не без едкости добавил полковник, — наш гость без труда сможет определить, с какого расстояния был произведен выстрел. По следам порохового ожога.

Чевиоту показалось, что сердце у него замерло. Ведь не могли же в самом деле эти люди?..

Его оцепенение разделили старший клерк, а также юрист, мистер алан Хенли, блеснув пробивающейся лысинкой, грузно повернулся, широко открыв глаза. Струйка пота сползала по коротким рыжеватым бакенбардам.

— С-сэр? — спросил он.

— Бросьте, Хенли, вы же были на войне! Разве вы никогда не обращали внимания на характер ранений?

— Нет, сэр. Не могу утверждать, на чего, — тут мистер Хенли, кашлянув, сразу же поправил свою грамматическую неточность, — не могу утверждать, что обращал.

— Если выстрел произведен с достаточно близкого расстояния, то на мундире остается черный след ожога. Даже если стреляют с десяти или двенадцати футов, в зависимости от мощи заряда, может остаться слабый след. В противном случае пусть мистер Чевиот простит меня, я бы счел его предложение невероятным.

— Невероятным? — вскричал мистер Мейн. — А я скажу, что это невозможно! — Он посмотрел на Чевиота. — Может быть, заключим небольшое пари, — предложил он, — что вам это не удастся?

— Мистер Мейн, я...

Чевиот замолчал.

Ком отвращения тошнотным спазмом поднялся у него в горле. То, что он собирался сделать, было фокусом, и причем дешевым. Нетрудно представить себе, как можно ошеломить несведующих людей своим превосходством в знаниях, создав о себе представление как о всезнайке. Но когда вы предстаете лицом к лицу с необходимостью сделать это, то в смущении осознаете, что у вас нет на это сил.

— На пять фунтов? — продолжал настаивать юрист, запуская руку в карман и вынимая ее с купюрой. — Скажем, пять фунтов, идет?

— Мистер Мейн, я не могу взять ваших денег. Мы имеем дело с очевидностью. Видите ли...

Тра-та-та! Тра-та-та!

Это всего лишь раздался резкий стук в дверь в коридоре. И только в это мгновение они осознали, как велико было возникшее в комнате напряжение. Мистер Мейн подпрыгнул. Даже полковник Роуэн, при всей своей невозмутимости, вздернул подбородок.

— Да, да, кто там? — крикнул он.

Дверь открылась, пропустив констебля. Высокий шлем полицейского казался еще выше в неясном свете лампы. Застыв по стойке смирно, он отдал честь. Затем, промаршировав по направлению к полковнику Роуэну, он протянул ему вчетверо сложенный лист бумаги, запечатанный странной печатью желтого воска.

 — Вам письмо, сэр. Лично и все такое.

 — Благодарю вас.

Краснолицый констебль тем же шагом вернулся к дверям и застыл рядом с ними. Полковник Роуэн, глянув на письмо, повернулся к нему.

— Биллингс!

— Сэр!

— Это письмо было открыто. Кто-то снизу поддел печать.

— Да, сэр, — хриплым голосом немедленно отрапортовал Биллингс. — Я предполагаю, что это была та леди, сэр.

— Леди? Какая леди?

— Та леди, сэр, карета которой стояла как раз под окнами. Леди, сэр, с такими красивыми волосами, такими прекрасными, что в жизни таких видеть не доводилось.

— Ага, — пробормотал полковник Роуэн, переводя взгляд на Чевиота.

— С вашего разрешения, сэр, — сказал Биллингс, снова отдавая честь. — Я услышал, как снаружи подъезжает конный экипаж и решил, что это патруль. Открыл ворота на улицу. Но было вовсе не то. Это был ливрейный лакей на лошади. На лошади! — добавил он, не скрывая отвращения. — В мое время, сэр, нас заставляли бегать. И бегать как молния,

— Биллингс!

— Очень хорошо, сэр. А, ну да. Леди высунула голову из окошка кареты. Лакей остановился и этак льстиво посмотрел на нее. Она что-то сказала ему, я не расслышал, что именно. Он сунул ей в карету это письмо. Она тут же вернула его. Он подъехал, вручил его мне и ускакал, не дожидаясь ответа. Больше ничего не могу доложить, сэр.

«Ради Бога, — в смятении думал Чевиот, — какое отношение ко всем этим делам имеет Флора? К делам, которые, в сущности, касаются полиции?»

Но он промолчал. За Биллингсом закрылась дверь. Полковник Роуэн при всеобщем молчании вскрыл и прочел письмо. Выражение его лица изменилось. Он посерьезнел и протянул письмо мистеру Мейну.