Пылай для меня

Когда родители обнаружили природу моей магии, у нас состоялся долгий разговор, где мой отец пояснил мне, что существует лишь одна профессия для человека с моими талантами. Я могла быть следователем. Не важно, чем я сама хотела заниматься — но как только о моем таланте стало бы известно, военные или власти непременно попытались бы заставить меня стать живым детектором лжи. Они давили бы до тех пор, пока я не сдалась. Я стала бы свидетелем пыток и прочих ужасных вещей, совершаемых во имя высшего блага, и это уничтожило бы мои шансы на счастливую жизнь. Он сказал мне, что когда я вырасту, я всегда успею стать следователем, но до того времени, мои способности должны оставаться тайной. Для подтверждения своих слов, он заставил меня посмотреть документальный фильм об Испанской Инквизиции. Мне было всего семь лет, но я поняла. Эти ужасы могли стать моим будущим.

Когда мне исполнилось двенадцать, я начала бунтовать против всего, что говорили мне родители, и стала изучать техники допроса и заклинания. Акубенс Экземплар было одним из самых мощных и надежных. Оно требовало многих дней тщательной подготовки, и существовал лишь короткий период времени, когда его можно было использовать, пока сосредоточенная в нем магия не рассеивалась. Подобно клешне краба, в чью честь оно было названо, заклинание позволяло телепату обрушить на человека в его центре сокрушительное давление. Заклинание усиливало давление до тех пор, пока воля жертвы не ломалась и она не выдавала секрет, который пыталась сохранить.

— Для Акубенс Экземплар требуется телепат. — Я хваталась за соломинку. — Ты же — телекинетик.

Линии вокруг Чокнутого Рогана запульсировали ярче. Ладно. Значит, он был еще и телепатом. Или же обладал какой-то магией, относящейся к силе воли.

— Я хочу знать все, что у тебя есть на Адама Пирса, — потребовал он. — Его местонахождение, его планы, планы на него его семьи. Все.

Я скрестила руки. — Нет. Во-первых, меня наняли найти Адама Пирса, и мой клиент рассчитывает на конфиденциальность. Во-вторых, ты напал на меня и приковал к полу. — Я попыталась потрусить своими кандалами для наглядности, но они даже не шелохнулись.

Взгляд синих глаз пронизывал меня насквозь. В нем снова была хищная, безжалостная сила. Все внутри меня било тревогу. Он был драконом в человеческой коже, могущественным, безжалостным и опасным. Мой разум замкнулся, отказываясь ему подчиняться. Мои руки и ноги напряглись; грудь сдавило. Мне хотелось заорать что есть мочи, только бы выпустить страх наружу.

— Я не хочу причинять тебе вред, — сказал он. — Мне нужна информация.

Правда.

— Принуждать тебя не доставляет мне удовольствия.

Правда.

— если тебе не нравится принуждать, тогда отпусти меня.

— Скажи мне то, что я хочу знать и можешь идти.

— Нет. Это неэтично и непрофессионально.

Он был Превосходным телекинетиком. Иногда Превосходные обладали вторичными талантами, но они никогда не были так же сильны, как их первичная магия. Телепатия основывалась на силе воли. Моя магия тоже основывалась на воле, и за всю свою жизнь я еще не встречала человека, на котором бы она не сработала. Я ухватилась за эту мысль и постаралась собраться с силами. Может, он и дракон, но если он попытается проглотить меня целиком, я заставлю его подавиться. Я подалась вперед, стараясь как можно удобнее устроиться в своих оковах, и облизала пересохшие губы. — Ладно, крутой парень. Давай посмотрим, что там у тебя.

Роган пожал плечами. Магия волной раскатилась от него по линиям, делая их ярче, словно огонь, бегущий по бикфордову шнуру. Давление сомкнулось на мне, сжимая мой разум в невидимых тисках. Я стиснула зубы. Он был силен.

Я отразила удар. Он прищурился.

— Адам Пирс. — Он продолжит повторять это имя. Чем больше он будет его повторять, тем сложнее будет не думать о нем, и тем жестче заклинание будет атаковать мою защиту.

Я воспротивилась давлению. Он меня не сломает.

— Иди нахрен, и сдохни.

Давление сокрушало мой разум, напирая на него невыносимой тяжестью. Казалось, словно голова была заперта внутри огромного свинцового колокола и он становился все уже и уже, сжимая череп. Беспощадный магический натиск превратился в постоянную жуткую боль. Больно думать. Больно двигаться. Время растворилось в головной боли.

Жар, исходящий от энергии заклинания, превратил комнату в сауну. С меня в три ручья катил пот. Я уже давным-давно сбросила футболку. И джинсы бы тоже стянула, если бы не мешали оковы.

Напротив меня, Роган неподвижно сидел в кругу. На его лбу вдоль линии волос выступили капельки пота, испарина увлажнила его грудь и рельефные бицепсы. Голубой рунический шрифт, покрывающий его тело, все еще держался, но некоторые символы начали смазываться. Усилия по сокрушению моей воли его выматывали. В мягком освещении комнаты, он едва ли выглядел человеком — скорее диким, хищным созданием какой-то тайной магии. Больше всего мне хотелось подойти и заехать ему прямо по лицу. Я смотрела на него всякий раз, как давление наступало, и свежий прилив страха помогал мне продержаться.

Давление слегка отступило. Он был уставшим.