Пыль Снов

Лостара Ииль ощутила себя завороженной; она глаз не могла отвести от Адъюнкта, наконец узрев ее скрытую сторону — ту, что утаивалась так долго, что могла вообще не проявиться. Было очевидно, то все остальные тоже поражены: никто не посмел заполнить словами пустоту, когда Тавора замолчала, сверкая холодным железом глаз.

— Чтение Скрипача обнажило всё, — заговорила она. — Чтение стало оскорблением. Всем нам. — Она начала стягивать кожаные перчатки, действуя с яростной сосредоточенностью. — Никто не владеет нашими умами. Ни Императрица Лейсин, ни даже боги. Вскоре мы будем говорить с Теолом, Королем Летерийским. Мы формально сообщим об уходе из королевства на восток. — Она бросила перчатку. — Попросим необходимых разрешений на проход через крошечные королевства на границе Летера. Если этого добиться не удастся, мы прорубим путь. — Вторая перчатка шлепнулась о стол.

Если в комнате были сомнения, кто именно командует Охотниками… они исчезли. Полностью.

— Предполагаю, — продолжала она хриплым голосом, — вы желаете узнать нашу цель. Мы идем на войну. Мы идем на врага, который еще не знает о нашем существовании. — Ледяные глаза уставились на Быстрого Бена. Вот мера его смелости: он даже не вздрогнул. — Верховный Маг, вам уже не удастся уворачиваться. Знайте: я ценю вашу склонность торговаться с богами. Сейчас вы доложите мне, что, по вашему пониманию, происходит.

Быстрый Бен облизнул губы. — Мне нужно говорить подробно, или хватит общего плана?

Адъюнкт молчала.

Маг пожал плечами: — Это будет война, да. Но война беспорядочная. Увечный Бог деятелен, но все его усилия были оборонительными, ибо Падший тоже знает, что случится. Ублюдок отчаялся, он в ужасе; до сих пор он чаще проигрывал, чем побеждал.

— Почему?

Маг моргнул: — Ну… люди все время мешали.

— Люди, да. Смертные.

Глаза Быстрого Бена сузились. — Мы были оружием богов.

— Скажите, Верховный Маг, каково это?

Вопрос затронул неожиданную сторону — Лостара заметила, что Быстрый Бен мысленно вздрогнул. Тавора явно наделена талантами великолепного тактика — но почему никто раньше не замечал этого?

— Адъюнкт, — неуверенно проговорил маг, — боги неизменно сожалели, если использовали меня.

Ответ ей явно понравился. — Продолжайте, Верховный Маг.

— Они скуют его снова. На это раз абсолютно. Сковав, они высосут его, словно кровомухи…

— Боги едины в этом?

— Разумеется нет! Извините, Адъюнкт. Скорее, боги никогда не бывают едины даже объединяясь. Измены практически гарантированы — вот почему я не могу понять, что замыслил Темный Трон. Он не так глуп… он не может быть таким глупым…

— Он перехитрил вас, — сказала Тавора. — Вы не можете понять его замыслы. Верховный Маг, вы первым упомянули бога, имя которого большинство из нас вовсе не ожидало услышать. Худ — это да. Тогг, Фандерай, даже Фенер. Или Опонны. А что насчет Старших Богов? Маэл, К’рул, Килмандарос. Но вы заговорили о Темном Троне, о выскочке…

— Который прежде был Императором Малазанским, — бросил Кенеб.

Быстрый Бен скривился. — Да, даже тогда — хотя признаюсь с трудом — он был подлым ублюдком. Много раз я думал, что обхитрил его, побил его карту — а оказывалось, это он мною играл. Он правил тенями задолго до того, как возвысился до титула. Танцор придавал ему обличье цивилизованности, маску чести и морали — как сейчас делает Котиллион. Но не обманывайтесь: они безжалостны, для них смертные не стоят гроша, они только средства…

— И для какой конечной цели, Верховный Маг?

Быстрый Бен взмахнул руками и откинулся на спинку стула. — У меня лишь грубые догадки, Адъюнкт.

Однако Лостара заметила в глазах колдуна сияние. Он словно просыпается от долгого, нудного сна. Она принялась гадать: таким ли был он с Вискиджеком, с Даджеком Одноруким? Не удивительно, что они видели в нем затычку для каждой дырки.

— Хотелось бы услышать догадки.

— Пантеон обрушился. То, что восстанет из пыли и пепла, будет почти неузнаваемым. То же самое с колдовством, с садками — владениями К’рула. Все фундаментально меняется.

— Да. И вы видите главными приобретателями выгоды… Темного Трона и Котиллиона.

— Здравое предположение, — согласился Бен. — Вот почему я ему не доверяю.

Тавора удивилась. — Они альтруисты?

— Не верю в альтруизм, Адъюнкт.

— Вот откуда ваше смущение, — догадалась она.

Аскетичное лицо колдуна дернулось, словно он только что съел нечто чудовищно мерзкое. — Кто посмеет сказать, будто перемены создают что-то лучшее, что-то более достойное? Кто посмеет отрицать, что результатом может быть нечто еще более худшее, чем наша сегодняшняя жизнь? Да, это может показаться отличным мотивом — столкнуть толпу жалких богов с какого-нибудь утеса, удалить их отсюда, вывести нас из-под их власти. — Он как бы размышлял вслух, забыв о слушателях. — Но подумай получше. Без богов мы сами по себе. Предоставленные сами себе — сохрани Бездна! — каких гадостей мы можем натворить! Какие гротескные изобретения осквернят мир!

— Ну, не совсем сами по себе.