Пыль Снов (ЛП)

— Не так уж она и связана, как ты надеешься, — сказал Сечул Лат. — Мы обсуждали К’рула, но есть и другая сущность, Эрастрас. Сущность, чрезвычайно искусно умеющая оставаться тайной для всех…

— Ардата. Но она не единственная. Я всегда чувствовал, Сетч, что нас больше, чем мы способны вообразить. Даже обладая властью и повелевая Плитками, я был убежден, что некие духи таятся на самой грани моего зрения, моего разумения. Духи, столь же древние и необыкновенные, как мы с вами.

— Отвергающие твое господство, — сухо бросил Сечул, покачивая янтарное вино в кубке.

— Страшащиеся показать себя, — оскалился Странник. — Не сомневаюсь, они и друг от друга таятся. Поодиночке ни один не опасен. Но все изменилось.

— Неужели?

— Да. Мы можем пожать великий урожай. Всё, что было прежде, не имеет значения. Подумай. Все украденное снова вернется нам в руки. Прячущиеся духи… они будут глупцами, если не присоединятся. Нет, мудрый курс — выйти из теней.

Костяшки пригубил вино. Вода уже омывала спинку его кресла. — Дом жаждет смыть нас.

Килмандарос энергично натягивала влажную кольчугу. Опустив руку к полу, достала огромную перчатку, из которой потоком хлынула вода. Надела перчатку на узловатую кисть, сжала кулак и потянулась за второй.

— Она рада, — сказал Странник.

— Нет, — возразил Костяшки. — Ты пробудил ее гнев, и теперь ей придется искать достойного врага. Иногда — даже для тебя — контроль оказывается иллюзией, сказкой. То, что ты высвобождаешь сейчас…

— Давно запоздало. Кончай отговаривать меня, Сетч. Ты лишь показываешь свою слабость.

— Никогда не боялся признать слабость, Эрастрас. А ты можешь так сказать?

Странник оскалился: — Ты избран. Отмены не будет. Пора взять судьбу в собственные руки. Погляди на Килмандарос — она показывает нам, как все должно быть. Отвергни страхи — они жалят хуже яда.

— Я готова.

Мужчины обернулись. Она облачилась для войны и стояла, словно звероподобная статуя, обмотанное водорослями зловещее привидение. Кольчуга пропиталась зеленой плесенью. Шлем запятнала ярь-медянка. Широкие, длинные пластины по бокам шлема казались челюстями стального насекомого; защита носа блестела скорпионьим жалом. Руки сжались в кулаки, гигантские молоты на концах обезьяньих, с узловатыми суставами лап.

— И точно, — улыбнулся Эратсрас.

— Никогда тебе не доверяла, — прорычала Килмандарос.

Он встал, все еще улыбаясь: — Почему я должен быть исключением? Теперь… кто откроет портал? Костяшки, покажи нам свою силу.

Тощий мужчина вздрогнул.

Вода уже добралась до бедер (но, разумеется, не бедер Килмандарос). Странник взмахнул рукой, указывая на Сечула: — Давай увидим тебя в должном облике. Первый мой дар, Сетч.

Расцвела сила. Древнее существо затуманилось, выпрямилось… становясь молодым, стройным Форкрул Ассейлом. Лицо его потемнело. Он зашатался, отбросил кубок. — Как ты смеешь! Оставь меня таким, каким я был. Проклятие!

— Мой дар! — заревел Странник. — Его должно принять так же великодушно, как я дарю его.

Сечул закрыл лицо длинными ладонями. — Как ты думаешь, — прошипел он, — я когда-нибудь жалел о том, что оставляю за спиной? — Тут он опустил руки. Глаза сверкнули: — Отдай же мне все, что я заслужил!

— Ты глупец…

— Мы уходим, — оборвала спор Килмандарос, и громоподобное эхо обежало обширную палату.

— Эрастрас!

— Нет! Что сделано…

Еще один взмах рукой — открылся портал, проглотив всю стену Дома. Килмандарос протиснулась, исчезнув из вида.

Странник посмотрел на Костяшки.

Глаза старого друга полнились столь отчаянной тревогой, что Эрастрас зарычал: — Ох, ну тогда будь каким хочешь быть… — и грубо отнял благословение у старика, с удовольствием наблюдая, как тот сгибается, задыхаясь от внезапной боли. — Ну же, таскай свое убожество, Сетч. Оно тебе идет. Но что это? Ты недоволен?

— Тебе нравится доставлять боль? Вижу, главнейшие твои черты не изменились. — Сечул со стоном наколдовал посох и тяжело оперся на него. — Веди же, Эрастрас.

— Ну зачем было портить мгновение торжества?

— Всего лишь напоминание о том, что нас ждет.

Странник боролся с побуждением ударить Сечула, выбить посох пинком ноги, чтобы дряхлый негодяй зашатался, а может, и упал. «Слишком краткое удовольствие. Не стоит оно…»

Он обратился лицом к порталу. — Встань ближе — подозреваю, врата захлопнутся за спинами.

— Да, еле держатся.

Миг спустя вода с ревом заполонила палату, тьма пожрала комнату за комнатой, зал за залом. Потоки взвились и успокоились, ил начал оседать.

Дом обрел покой.

На время.

* * *

Капитан Рутан Гудд имел привычку поглаживать бороду пальцами — самовлюбленность, раздражавшая Шерк Элалле. Поза задумчивого покоя ему идет, нет сомнения; но мужчина столь напряжен внутренне, что Шерк начала подозревать, что гений его истинно невыразим, то есть он туп, однако достаточно хитер, чтобы прикидываться глубоким и мудрым. Глупый фокус, но вполне удачный и возбуждающий. Намек на тайну, темная вуаль в очах, многозначительное молчание…

— Ради Странника, кончай.

Он вздрогнул, пошарил в поисках перевязи. — Я буду скучать.

— Мне все так говорят, рано или поздно.

— Забавное наблюдение.