Пыль Снов

- Приходи на третью ночь, - предложил Бекел. Пошел искать другое оружие, замер, глядя на два трупа у порога. - Я кое-что должен сделать. Последнее. - Он поднял тусклый взгляд. - Похоже, безумие еще не истощилось.

***

Всадник возник в ночи. В седле перед ним был ребенок. Две девочки шли по бокам коня, пошатываясь от утомления.

Когда буря взмахнула рваным хвостом, уходя южнее, Сеток заметила незнакомцев. Она поняла: этот мужчина - выходец из другого мира, неупокоенный солдат Жнеца. Но ей, сидящей в середине каменного кольца, нечего бояться. Древняя сила подавляет жажду крови - она сделана именно ради этой цели. Это убежище от Старших Богов, вечно алчущих крови, и убежищем оно будет еще долго.

Он натянул удила прямо перед кругом, как и ожидалось. Сеток встала, глядя на девочек. Одеты как Баргасты, но явно не чистой крови. Двойняшки. Глаза еще тусклы от перенесенных потрясений, но бесстрашный покой здешних мест нисходит на них. А маленький мальчик уже ей улыбается.

Выходец поднял дитя на руке (мальчишка прилип к нему не хуже болкандийской обезьянки) и осторожно опустил на землю.

- Возьми их, - сказал он Сеток, и неживые глаза сверкнули - один человеческий, сморщенный в смерти, а второй светло-янтарный. Глаз волка.

Сеток ахнула: - Ты не Жнецу служишь!

- Мой порок.

- То есть?

- Я проклят … нерешительностью. Бери их. Разбейте лагерь в круге. Ждите.

- Чего ждать?

Всадник подобрал поводья и развернул коня. - Пока не кончится война, Дестриант. - Он, казалось, колебался. - Мы уйдем, когда я вернусь.

Она следила, как он уносится на запад, как будто бежит от восходящего солнца. Девочки подошли к ребенку, взяли за ручки. Осторожно двинулись к ней.

Сеток вздохнула: - Вы дети Хетан?

Кивки.

- Я подруга вашего дяди Кафала. Но, - добавила она сухо, - я не знаю, куда он пропал. Возможно, - добавила она, вспомнив слова выходца, - он еще вернется. А пока идите ко мне, будем разжигать костер. Поедите и поспите.

Оказавшись в круге, мальчишка вырвался из рук сестер и подошел к юго-западной границе убежища, где уставился на пустой - для всех остальных - горизонт. Начал странно, ритмично агукать. Почти петь.

Сеток вздрогнула от этих звуков. Повернулась к близняшкам: те успели найти ее спальник и залезть в него. Они уже спали.

“Похоже, путь был долгий”.

***

Падальщики давно сожрали последние кусочки плоти. Шакалы измусолили кости, обнаружив, что даже крепкие челюсти не могут расколоть их на мелкие кусочки, пригодные для пожирания. Даже концы костей нельзя было разжевать. В конце концов они бросили останки в примятой траве. Ведь можно найти еще, причем не только здесь - по всей равнине. Поистине наступил сезон облепленных мухами пастей и набитых животов.

Через несколько дней все любители поживиться падалью ушли, оставив место солнцу, ветру и звездам. Стебли травы избавились от капель крови, корни зашевелились, впитывая удобрение, насекомые вылезли, поедая все, словно были зубами самой земли.

Ночью, когда буря бушевала на востоке и юге, той ночью, когда выли иноземные боги и волки - призраки носились приливом по незримой стране, когда полевые очаги армий приугасли, когда шакалы не знали, куда бежать, ведь запах крови доносился со всех сторон - ставшая кладбищем, полная валунов, костей и куч пепла долина начала шевелиться. Фрагменты ползли друг к другу. Образовывались ребра, фаланги пальцев, кости ног и позвонки - они, словно заполненные почуявшим магнит железом, катились и скользили в звездном свете. Зародившийся на востоке ветер ураганом летел над землей, и в нем слышались сотни тысяч голосов, все более громкие стоны. Трава пришла в бешеное движение. Пыль вилась и кружилась; воздух заполнился мелким песком.

В спокойном чистом небе Царапины, казалось, извиваются и пульсируют, словно их отделяет от земли пелена жара.

Кости лязгнули друг о дружку. Из-под завалов, из покореженных доспехов выползали куски гнилой плоти - сухожилия вились змеями, связки скорчились червями - они ползли к груде костей, а кости складывались, воссоздавая знакомую форму - скелет, не похожий на остов Баргаста или акрюная. Кости были толще, в местах прикрепления мышц вступали мощные гребни. Раздавленный череп снова стал целым, хотя почерневшим и закопченным. Он неподвижно лежал, опираясь о землю верхней челюстью - а потом нижняя челюсть лязгнула, подкапываясь и поднимая черепную коробку. Наконец клацнули зубы, челюсть нашла впадины суставов.

Плоть и сухая кожа, беспорядочные пучки грязных волос. Связки вцепились в кости, складывая конечности. Скрученные подушки мускулов провисли на обретенных сухожилиях. Вот собралась рука, зашевелились десятки косточек кисти. Вонючее мясо связало позвонки в единую змеевидную хребтину. Ребра вставились в углубления грудной кости, подняли ее с земли.

Царапины прорезали горизонт на юго-востоке, ветер умирал, судорожно вздыхая. Тело лежало в траве. Кучки кожи сами собой сшились, оставляя сеть шрамов. Клочья волос заползли на лысый череп.