Пыль грез. Том 1

– Именно. Например, всех, кто тут есть, кроме, конечно, Смрада. Всех остальных. Ну и коней в галопе. Скачущих через огонь.

Хруст вытер губы и робко посмотрел на Масан Гилани.

– Сержант, а ее тоже?

– Валяй, – протянула Масан Гилани. – Очень хочется посмотреть. И себя не забудь, Хруст. На самом большом коне.

– Ага, и с громадным мечом в одной и «руганью» в другой!

– Прекрасно.

Смрад снова занялся мертвыми животными, раскладывая их на столе по кругу, голова к хвосту.

– Боги, вот воняют, – сказал Хромой. – Нельзя их в ароматное масло окунуть или еще куда?

– Нельзя. И заткнитесь все. Ведь речь о спасении наших шкур, верно? И даже твоей, Эброн, считай, что Рашан тебе сегодня чуток поможет. А держать Худа подальше от этой комнаты – мое дело. И больше не мешайте, если не хотите, чтобы я умер…

Хруст вскинул голову.

– Это прямо замечательно…

– И вы все со мной – и ты, Хруст, тоже.

– А это уже не так замечательно.

– Вырезай, – приказал Шнур.

Сапер снова склонился над работой; кончик языка высунулся, как личинка мухи.

Смрад сосредоточился на трупиках. То ли летучая мышь, то ли черепаха размером с лису таращилась на него громадным глазом. Смрад поборол дрожь, но снова содрогнулся, когда мертвая игуана слабо подмигнула.

– Нижние боги, – застонал он. – Высокий дом Смерти здесь.

Захлопали пробки.

– За нами следят.

– Чего? Да ладно, Урб, это тень твоя, и все. Это ж мы двое следим, точняк? Я не доп’щу, чтоб двуличный капрал морпх свалил в самоволку… вот, тут налево…

– Направо, Хеллиан. Ты повернула направо.

– Эт потомушт мы бок о бок, вот ты и смотришь с другой ст’роны. Для меня лево, а если для тебя право, так это твоя про’ема. Гляди, это чего – б’рдель? Он поперся в б’рдель? Да что эт за морпх? Чем ему млазанки плохи? Возьмем его и отрежь ему яйца, ладно? Положим конец раз и навсегда.

Когда они вступили на лестницу, зажатую между двумя широкими старинными дверьми, Хеллиан протянула обе руки, словно хотела ухватиться за перила. Но перил на лестнице не было, и Хеллиан рухнула на ступеньки, громко припечатавшись подбородком.

– Ух! Проклятые перила рассыпались у меня в руках! – Она сжала кулаки. – Прямо в пыль, видал?

Урб нагнулся к ней, чтобы убедиться, что ее жидкие мозги не вытекают – сама-то она и не заметила бы, – и с облегчением убедился, что Хеллиан отделалась легкой царапиной под подбородком. Пока она пыталась подняться, приглаживая обесцвеченные волосы, Урб еще раз оглянулся на улицу, по которой они пришли.

– Хеллиан, это Мертвоголов за нами шпионит.

Она обернулась, подслеповато моргая.

– Мертвозов? Опять? – Она снова поправила прическу. – А он ничего, миленький, ага? Тянется к моему исподнему…

– Хеллиан, – простонал Урб. – Он же ясно выразился: он хочет жениться на тебе…

Она вытаращила глаза.

– Да не, идиотина. Он его хочет надеть. А про остальное и не думает. А этим занимается только с мальчиками. А попробуй я прижаться к нему животом – хоть сверху, хоть снизу – и подставить не ту дырку, так кончится дракой вместо веселья. Ладно, пойдем, заберем нашего капрала, пока он не вдарился в пох’ть.

Нахмурившись, чтобы скрыть смущение, Урб двинулся за пошатывающейся Хеллиан вверх по лестнице.

– Хеллиан, солдаты всегда ходят по шлюхам…

– Урб, правильный и строгий сержант должна блюсти их невин’сть.

– Они уже взрослые, Хеллиан – и уже не такие невинные…

– Хто? Я-то про своего капрала – этот, Неженка Дохляк. Он про себя все время бухтит, что к нему ни одна женщина не подходит. А сумасшествие – не то, чего женщины ищут. В мужчинах, я говорю. – Она махнула рукой в сторону двери перед собой. – Вот и полезли к шлюхам, а я не позволю.

Она несколько раз попыталась ухватиться за щеколду, в конце концов ухватилась и начала дергать ее вверх-вниз.

– Нижбоги! Да кто изобрел эту хрень?

Урб протянул руку мимо нее и толчком открыл дверь.

Хеллиан шагнула вперед, все же не отпуская щеколду.

– Не боись, Урб, я все сделаю, смотри и учись.

Он прошел мимо нее и остановился в узком коридоре, пораженный необычайными обоями: в каком-то безумном узоре сплелись золотые листья, маково-красный бархат и полоски пегой кроличьей шкурки – почему-то захотелось опустошить кошель. А черный деревянный пол был начищен и натерт так, что казался почти жидким; они словно шли по стеклу, под которым притаилась пытка нескончаемого забвения – нет ли тут колдовства?

– Куда пошел? – строго спросила Хеллиан.

– Ты открыла дверь, – сказал Урб. – А меня попросила быть первым.

– Попросила? Я? Быть первым – в б’рделе?

– Точно.

– Ладно, тогда обнажи оружие, Урб – вдруг на нас как набросятся.

Он подумал и сказал:

– Успею, я очень ловок, Хеллиан.

– Да что-то не верится, – ответила она за его спиной.

Смутившись, он снова помолчал.

– Ты про что?

– Про то, что тебе еще надо поучиться пох’ти. – Она выпрямилась, но получилось не очень прямо, так что пришлось опереться о стену. – Если, конеш, ты не на Мертволова запал. Хоть мое исподнее не натянешь. Глянь, эт что, детские шкурки?

– Кроличьи. Меня не интересует Мертвоголов, Хеллиан. И нет, я не хочу надевать твое исподнее…