Пыль Египта. Рассказы о мумиях. Том III

Моррис рассмеялся.

— Какие милые проклятия, — сказал он. — Но кто же они, хранитель склепа этой молодой красавицы? Те четыре огромные обезьяны, вырезанные по углам?

— Без сомнения. Но мы их не побеспокоим, так завтра я с подобающими почестями похороню кости мисс А-пен-ары в траншее у подножия ее склепа. Там она будет в безопасности. Если вернуть мумию в гробницу, через несколько дней кусками ее будет торговать половина погонщиков ослов в Луксоре. «Купите руку мумии, госпожа!.. Ступня египетской царицы, всего десять пиастров, всего десять, господа!» Ну что ж, приступим к распеленанию.

Стемнело. Вильсон принес парафиновую лампу; огонек ровно, не подрагивая, горел в неподвижном воздухе. Крышка футляра отделилась легко. Внутри лежало узкое спеле-нутое тело. Труд бальзамировщиков никак нельзя было назвать искусным — кожа и плоть головы разложились, оставив только коричневые от битума кости черепа. Череп окружали космы волос; на воздухе они опали, как тесто, и рассыпались в прах. Твердые и хрупкие от времени бинты крошились, однако археологам улыбнулась удача: шею, наподобие ветхого ошейника, охватывало любопытное и редкое колье — фигурки присевших на корточки обезьян чередовались с серебряными бусинами. Нить, на которую они были нанизаны, от прикосновения распалась, и фигурки пришлось собирать по одной. На костях запястья висел браслет из сердолика с маленькими резными скарабеями. Археологи сняли украшение и перевернули тело, чтобы добраться до оставшегося фрагмента ожерелья. Сгнившие покровы соскользнули со спины, обнажив лопатки и позвоночник до самого таза. Здесь мастера поработали тщательней: кости все еще держались на остатках мышц и хрящей.

Хью Моррис внезапно вскочил.

— Боже мой, только посмотрите! — закричал он. — Один из люмбальных позвонков, вон там, у основания позвоночника, был сломан — и скреплен металлической полосой. К черту ваши древности! Я должен осмотреть кое-что куда более современное, чем все мы вместе взятые!

Он оттолкнул Джека Мэддена в сторону и уставился на чудо хирургии.

— Лампу ближе, — распорядился он, точно в операционной. — Да, позвонок был сломан пополам и вновь скреплен. Никто и никогда, насколько я знаю, не пытался провести подобную операцию, кроме меня; да и я осмелился испробовать ее только на маленькой парализованной обезьянке, которая однажды приползла ко мне в сад. Но какой-то египетский хирург, более трех тысяч лет назад, провел такую операцию на человеке, на женщине. И поглядите, поглядите! Она выжила, и сломанный позвонок образовал костистый нарост, наползающий на металлическую полосу. Это свидетельство заживления. Процесс был долгим, но непременно происходил при жизни — ткани трупа не могут заживать. После операции эта женщина прожила еще долго; вероятно, она полностью исцелилась. А моя несчастная обезьянка продержалась лишь два дня и все это время мучилась…

Знающие, чуткие пальцы хирурга могли поведать больше, чем зрение. Он закрыл глаза и кончиками пальцев начал бережно ощупывать металлическую полосу и трещину в сломанном позвонке.

— Полоса не идет кольцом вокруг кости, — сказал он, — и не ввинчена в нее. Видимо, имелась какая-то пружина, сопротивление которой при растяжении придавало всей конструкции жесткость. Это нечто вроде скобы, надетой на позвонок сверху. Очевидно, хирургу понадобилось сперва зачистить позвонок. Я отдал бы два года своей жизни, чтобы увидеть эту операцию, этот шедевр хирургического искусства! И, безусловно, стоило пожертвовать двумя месяцами работы, чтобы увидеть ее результат. Перелом позвонка — очень редкое повреждение. Что-то похожее происходит с осужденным на виселице, но такое уже не исправишь! Слава Богу, мой отдых все же не был напрасной тратой времени!

Мэдден решил, что футляр не стоит отправлять в музей, так как он относился к весьма распространенному типу. Когда осмотр был завершен, ученые положили мумию обратно в футляр, собираясь на следующий день вернуть покойницу земле. Давно наступила полночь, и вскоре дом погрузился в темноту.

Комната Хью Морриса находилась на первом этаже и выходила во двор, где лежал футляр. Он долго не мог заснуть, дивясь поразительному мастерству древнего хирурга — операция, по словам Мэддена, была выполнена около тридцати пяти столетий назад. И вдруг удивление и восторг сменились беспокойством: он осознал, что материальное доказательство, единственное свидетельство операции будет завтра предано земле и потеряно для науки. Нужно убедить Мэддена, что необходимо отделить хотя бы три позвонка — сломанный и два соседних. «Я увезу их в Англию и покажу всем, что может быть достигнуто в медицине», — подумал Моррис. — «Прочитаю о них лекцию и передам позвонки в Королевскую коллегию хирургов

[37]