Пыль дорог

– Мне не нужны деньги. Я не знаю, как получилось, что ты тоже оказался здесь, но от тебя я не возьму ни медянки, – отчеканила она.

Он не стал спорить, развернулся и, подойдя к фокуснику, хлопнул его по плечу, привлекая внимание. Их разговора Эленви не услышала. Найрид и его товарищ ушли, а женщина все смотрела им вслед, вспоминая.

…Даар находился на краю обитаемого мира, там, где день и ночь длятся по полгода. Говорят, именно из этих земель и пришли тролли, основавшие Гьерт. Так говорят, а уж правда ли это, одному Скхрону известно.

Найрид искренне завидовал тем, кто, накопив деньги летом, мог позволить себе зимой отдыхать. Ему это никогда не грозило: перебиваясь от одного заработка до другого, он мог за несколько дней не получить ни медянки, а потом вдруг неожиданно разбогатеть на полсотни злотых. День на день не приходится.

В любом случае в тот день, когда музыкант пришел в Даар, все, что у него было при себе, – это гитара. Играть на улице в мороз смерти подобно: инструмент может «заболеть» – рассохнется дека, по обечайке пойдут трещины, перекосится гриф, да и струны начнут хрипеть и дребезжать. Найрид даже в чехол гитару положил, чтобы ничего не случилось.

Хозяин трактира «Черная кошка» разрешил поработать у него всего-навсего за четверть дневного дохода (были и такие, что брали не меньше половины). Бард неспешно настраивал инструмент: наплыв посетителей начнется только через час.

Первая песня, неторопливый перебор струн. Грустная баллада о русалке, влюбившейся в смертного. Вторая – марш Зеленого Полка – резкий бой, от которого ноют кончики пальцев.

Песни лились одна за другой, и менестрель, увлеченный музыкой, не заметил, как на столик, рядом с которым он сидел, поставили поднос:

– Поешьте. Вы, наверное, устали?

Музыкант вскинул голову и встретился с усталым взглядом синих глаз. Он на ощупь подхватил стакан, отхлебнул – оказалось, молодое вино:

– Спасибо, красавица. Ты здесь работаешь?

Она кивнула, перебросив золотую косу с груди на спину:

– Да, разносчицей.

– А зовут тебя как?

– Элета, – смущенно улыбнулась она, опустив глаза.

Рука осторожно, даже несмело коснулась струн, менестрель нашел глазами Элету, замершую в дверях кухни, улыбнулся и тихо сказал:

– Для самой прекрасной девушки в Гьерте.

Он почти прошептал эти слова, но она услышала его и улыбнулась в ответ.

Голос певца мгновенно перекрыл гомон, царящий в зале:

Синь в глазах твоих,
Неба синь.
Горек вкус твоих губ,
Как полынь.

А в глазах твоих пелена
И лишь мрак,
Сделай шаг ко мне,
Сделай шаг.

Я за плечи тебя,
Как дитя, обниму.
Что ни сделаешь ты,
Все прощу и пойму.

Ну а спросишь меня,
Как прошел всю войну,
Я скажу: я любил лишь тебя,
Лишь одну.