Пути Предназначения

Однако на Гюнтера опальный рыцарь не сердился. Мальчишка, что с него взять. Очень романтичный, эмоциональный, а потому доверчивый и наивный. Голову такому заморочить — раз плюнуть. Зато Николай…

Но как ни старался Найлиас, ненавидеть братка не мог. Знал, что тот и порядочен, и честен, о Гюнтере будет заботиться как настоящий старший брат, если не лучше. Ведь родные братья разными бывают, иные хуже любого врага… А Николай Гюнтера никогда не предаст и не обидит.

К тому же Николай искренне верит в свою избранническую ересь. Так что Гюнтеру, если судить беспристрастно, он не солгал ни слова. Николай сам обманут.

«Жаль парня, доблестный был бы рыцарь, — подумалось Найлиасу. — Если бы не эти дурацкие ограничения по возрасту, я обязательно попробовал бы открыть Николаю путь Белого Света. А так орден потерял сразу двоих — и Гюнтера, и Николая».

Найлиас поставил цветы в вазу.

«А ведь теперь я могу завести постоянную любовницу. И даже могу жить с ней одним домом как с женой. Если брак официально не регистрировать, то на столь вопиющее нарушение Устава со стороны подсобника никто и внимания не обратит. Для этого я слишком мелок».

Гюнтер о таких неписаных правилах ордена знает. А браткам Цветущего Лотоса женитьба разрешена, хотя и строго в пределах их сообщества. Однако взятую со стороны жену позволяется ввести в братство, никаких препятствий Великие Отцы чинить не станут.

Тогда получается, что цветы — предупреждение. Братство собирается охмурить Найлиаса при помощи бабы, сестрицы во Цветущем Лотосе.

«Да ну, вздор! Кому я там, кроме Гюнтера, нужен… Цветы — всего лишь стандартное праздничное пожелание счастья в личной жизни. Ведь теперь я могу её начать…»

Гюнтер желал бывшему учителю семейного счастья. Мальчишка хорошо знает, что это такое. Родители у него дружно жили, и сестрёнку он любил.

«А я всё детство по дальним родственникам проболтался, — подумал Найлиас. — Отец только и делал, что напивался до свинячьего визга да по тюрьмам сидел за злостную хулиганку. Мать выгоняла меня на улицу, чтобы не мешал ей с хахалями блудить. Настоящего дома у меня никогда не было. Потому я и не понял, что потеря семьи равна для Гюнта крушению мира. Не посочувствовал, не поддержал. Не хотел замечать его боли, не помог залечить душевные раны. Вот мальчик и уцепился за первое подвернувшееся подобие семьи».

Обидел Найлиас Гюнтера, и жестоко. Таких обид не прощают, и правильно делают.

Найлиас поправил цветы, погладил нежные лепестки.

— Мальчик мой светлый, — прошептал он. — Я виноват перед тобой, но за что ты отверг орден? Он-то ничего плохого тебе не сделал. Пусть я никчёмный учитель, но тебе бы другого нашли, хорошего.

Найлиас резко дёрнул хвостом, отвернулся. Не нужен Гюнтеру никакой другой учитель, разве не ясно? Найлиасу он давно все обиды простил и позабыл. Но Гюнтер хочет, чтобы учитель пришёл к нему, а сам возвращаться не станет ни за что. Ведь он с самого начала, ещё до разжалования, пытался увести Найлиаса из ордена.

И сейчас норовит к браткам перетянуть.

Почему Гюнтер так уверен, что в ордене учителю будет плохо? Что такого скверного углядел он в пути Белого Света? Так молил Найлиаса бросить орден, как будто речь шла о жизни и смерти…

— За что, Гюнт? Почему ты ненавидишь орден? Чем тебе у братков лучше? Они все как на подбор тупые, словно бараны, и алчные, будто гиены!

«Нет, с Гюнтером ничего плохого не случится. Николай сможет его защитить. Только кто защитит самого Николая? Во многом он дитя великовозрастное, ничуть не лучше Гюнтера. Что за чёрт?! — поразился собственным мыслям Найлиас. — Я что, чувствую себя ответственным и за этого братка? Так и есть, Тьма меня раздави. Бред какой-то… Зачем мне Николай?»

И тут же припомнилось, что до падения ордена у рыцарей было два ученика — старший и младший.

«С Николаем мы поладили бы… Второй ученик появлялся у рыцаря, когда первый проходил половину обучения. Как Гюнтер. Хотя Николай на роль старшего пригоден гораздо лучше, да и Гюнт согласен быть для него младшим. А, чёрт! — Найлиас досадливо хлестнул хвостом по стене. — Чушь это всё и пустословье. Такое невозможно было и во времена орденского расцвета. Тогда в адепты брали только тринадцатилетних подростков. Николаю при любом раскладе не ступить на путь Белого Света».

Но браток и не стремится в орден, наоборот, старается держаться от него как можно дальше. Найлиасу опять сжали сердце обида и боль. Почему Гюнтер и Николай отвергают светозарных? Что такого плохого видится им в ордене?

* * *

В спальне императора теньмов всегда двое: телохранитель и слуга. Для каждого отведена особая ниша, чтобы теньмы оставались невидимы вошедшим — нередко секретарши и секретари, смущённые их присутствием, становились неуклюжими, теряли половину мастерства.

…Сегодня Клемент дежурит в паре с теньмом номер пять, берканом тридцати двух лет. Клемент — слуга, теньм-пять — телохранитель. Вахта длится три часа, потом пересменка, а спустя три часа опять на пост, только теперь уже пятый будет слугой, а Клемент — телохранителем.