Пути Предназначения

— Ну что ты замер, горе лохматое? В контору свою звони!

— Нет, — медленно выговорил Дронгер. — Такой поиск надо делать лично. Я должен вернуться в офис.

— Так возвращайся. И позвони сразу же, как только что-нибудь станет известно.

— Да, — кивнул Дронгер. Из холла он вышел, опираясь на руку Пассера. Голова кружилась как хмельная, на лице — блаженная улыбка.

— Твоя Малнира смотрит на эту плебеечку как на законную сноху, — сказал Пассер. — Платье ей дорогое купила, побрякушки.

— Судя по тому, что Винс дарит Ринайе цветы, скоро она действительно станет нашей снохой.

— И ты согласишься на брак своего наследника с простокровкой?!

— Альберт, если Винсент притащит домой болотную гадюку и скажет, что хочет на ней жениться, я провозглашу её супругой наследника дома Адвиагов.

— Хорошо, что у меня детей нет, — сказал Пассер. — Не нужно творить такие глупости.

— Дурак. С детьми жизнь хлопотная, а без них — муторная. Поверь, я это хорошо знаю.

Пассер только хмыкнул. Адвиаг остановился, посмотрел Пассеру в глаза.

— Альберт, жениться надо только по любви. Как мы с Малнирой. Иначе у тебя никогда по-настоящему не будет ни супруги, ни детей. А без них мужчина уже не мужчина. Да и людь не людь, а так, видимость одна. Так что женись пока не поздно. Найди женщину по сердцу и женись, рожай детей. Но только женщина обязательно должна быть любимой. И плевать на её сословие и приданое. Любовь дороже.

— То-то тебя отец за брак с нищей даарной из дома выгнал и от имени отрешил. Только перед самой смертью и простил. Да и то лишь потому, что ты — единственный потомок прямой линии. — Пассер отрицательно качнул головой: — Нет, Дронгер. Пусть я младший из трёх детей, и родовых прав у меня почти нет, но и своей законной малости я лишаться не хочу.

— Зато личной жизни у тебя совсем нет, даже в самой крохотной малости. Ты можешь перетрахать всех шлюх Иалумета, но настоящей близости так и не узнаешь. В сравнении с ней физиологический секс и плевка не стоит. — Дронгер усмехнулся невесело: — А что касается моего отца… Знаешь, его и отцом-то в полном смысле назвать нельзя. Так, производитель. И мать у меня такая же. Кое-как выродили наследника, нянькам сбросили и забыли. Женились они по семейному сговору, друг друга не любили, а лишь терпели. И меня тоже терпели — как обременительное, но обязательное условие существования. — Дронгер вздохнул. — В детстве я люто завидовал сыну уборщицы. Папашу его почти не знал, он кухонным сантехником был. Зато мамашу встречал едва ли не каждый день… И ненавидел всё их семейство. Добился, чтобы Макаровых уволили и выслали из столицы без права на возвращение. Но они всё равно остались настоящей семьёй, а Кирилл — любимым сыном. А я всю жизнь так и пробыл всего лишь наследником. — Дронгер прикусил губу, отвернулся. — Вот такая гнусная история. А самое паскудное в ней то, что семью Макаровых я до сих пор ненавижу.

— Не ты один, — тихо сказал Пассер. — Не с тобой одним такая история произошла.

Адвиаг внимательно посмотрел на Пассера. Тот кивнул.

— Так со многими было, Дронгер. Почти со всеми. И хватит об этом! Директор, вы собирались вычислить местопребывание Винсента Фенга? Так поторопитесь в контору. Сами знаете, время в таких ситуациях измеряется на секунды. Следов слишком много, чтобы среди них легко было отыскать один.

Адвиаг торопливо пошёл к двери на лётмаршную площадку. На полдороге остановился, посмотрел на Пассера.

— Альберт, если твоя невеста окажется простолюдинкой, от гнева главы семьи я тебя прикрою. Власти директора службы охраны стабильности на это хватит.

Пассер кивнул, пожал ему руку.

= = =

Найлиас кончиками пальцев прикоснулся к пышному букету белых хризантем, перечитал записку.

Для дамы Вашего сердца в знак вечной и глубочайшей благодарности за всё, чему Вы меня научили, за Ваше терпение и доброту.

Неизменно с почтением и уважением.

Гюнтер.

Найлиас вздохнул. Беглый адепт прекрасно знает, что у светозарных рыцарей не может быть никакой дамы сердца, потому что и сердце их, и разум, и даже душа безраздельно отданы Белому Свету. Но Гюнтер пользуется любым поводом напомнить о себе. Хотя при этом уклоняется от личных встреч. Он ждёт только одного — когда бывший учитель скажет: «Я хочу принять братство по Цветущему Лотосу».

За Гюнтеров побег Найлиаса на две ступени понизили в звании и навечно перевели в обеспечение, на подсобную работу. Теперь он стал сортировщиком корреспонденции на главпочтамте Маллиарвы. Из Бенолии Найлиасу уже не выбраться. В центральных областях никому не нужен рыцарь, бестолковый настолько, что от него даже удрал адепт. Поэтому не будет больше серьёзных поручений, а значит и субсидий от ордена. Всё, что осталось Найлиасу — крохотная однокомнатная квартирка в рабочей окраине города и мизерная зарплата почтаря.