Дальше я пошла еще тише, чтобы не дайте боги не разбудить Леопольдика… Хотя одним несомненным преимуществом этого дома является абсолютное отсутствие скрипучих досок. Все они были ровными, без заноз, плотно пригнанными друг к другу и ни одна из них не скрипела, потому передвигаться по терему можно было совершенно бесшумно, не мешая никому спать.
С этими мыслями я начала подниматься по лестнице на второй этаж.
Когда сверху неожиданно раздался шум шагов, я вздрогнула и по привычке отпрянула назад, за лестницу, чтобы тот, кто был наверху, меня не увидел.
Сначала я испугалась, что это Люциус все же решил покуролесить, но потом уловила странный звук, как будто об стены что-то терлось… Это значило, что не магу, а одному из серафимов приспичило побродить по дому перед рассветом.
Успокоившись, я стала подниматься дальше, по-прежнему двигаясь абсолютно бесшумно.
Когда я поднялась на второй этаж, не увидела в коридоре ни Рэми, ни Истэки… это сбило меня с толку, но потом я заметила, что дверь в одну из комнат приоткрыта, хотя раньше все они были закрыты. Из комнаты при этом доносилось тихое шуршание, как будто кто-то елозит по кровати.
Не знаю, какая муха меня укусила, но мне вдруг дико захотелось посмотреть, что же там происходит, за этой дверью.
Не помня себя от любопытства, я абсолютно бесшумно подкралась к щели и осторожно заглянула в комнату. Днем я вряд ли бы услышала хоть что-то из сказанного, но в предутренней тишине это было не сложно. Разглядеть же происходящее мне помогло все еще действующее заклинание ночного видения.
— Рэм ты в своем уме?… — зевал разбуженный Истэка, сидящий на кровати. Он был в голубой атласной пижаме и в колпаке с кисточкой. — Зачем ты меня разбудил?
— Мне нужно с тобой поговорить, с кем еще я могу поделиться? — шепотом сказал ему Рэми. Он тоже сидел на кровати. На нем были одни только белые спальные штаны и, в отличие от идеально причесанного и подстриженного брата, был с потрепанной бородкой и еще более лохматыми волосами.
— О чем, бездна тебя поглоти, ты хочешь со мной говорить в четыре утра? — возмутился Истэка.
— О Юкке!
— Что?… Решил испортить мне настроение, когда день еще даже не начался? Не замечал за тобой тяги к такому садизму… Это все влияние твоей змеи! — проворчал Демонтин, но при этом не спешил выгонять брата из своей комнаты.
— Хватит ее так называть, — серьезно сказал Рэми. — Она не заслужила…
— Ты знаешь, что она и не этого заслуживает! — яростно зашептал Истэка, окончательно проснувшись от нахлынувшей волны гнева. — Эта треклятая убийца вертит тобой, как хочет, а ты как мальчишка таскаешься за ней и исполняешь каждую ее прихоть… Даже знать не желаю, чем ты с ней занимался целую неделю, на которую пропал! И как тебе не противно касаться такого грешного существа!? Как ты, с твоим умом, твоими возможностями, твоей добротой можешь опускаться до нее!?…
— Замолчи, Истэка! Ты никогда не любил и понятия не имеешь, что это такое! Ты не знаешь ни Юкку, ни моих чувств к ней, ни нашего с ней родства…
— Знаю я ваше родство! Воробей и Юкка — легенда прошлого века. Наслушался уже, можешь не повторяться!
Господи… Да какие демоны понесли меня подслушивать!?… Воробей, тот самый, легенды о котором мне рассказывал рыцарь! Юкка, глава гильдии, которой принадлежит Адольф… мы попали!…
— Ты можешь изводить меня сколько угодно, но я пришел поговорить не об этом…
— А о чем же? О том, что пока ты валялся в беспамятстве, твой котенок совратил Рафнейрис, а пока ты марал свою душу о тело грешницы, она с ним сбежала!? С тем котенком, которого Юкка тебе навязала! Каждый раз когда она впутывается в твои дела, ты страдаешь, или я страдаю… а теперь еще и Раф!… Чего эта змея такого сказала, чтобы ты вообще занялся тем калекой!?
— Он ее приемный сын…
— Замечательно! Давай, расплачься и вылечи всех ее птенчиков из гильдии!
— Замолчи, и никогда не трогай эту тему! — неожиданно угрожающе прорычал Рэмол. В полумраке я увидела, как в буквальном смысле засветились гневом его глаза… багровым, пламенным гневом. — Он был важен для нее, а, значит, важен и для меня!
— Он был важен ее чертовой гильдии, Рэмол. Гильдия! Вот о чем она думает в первую очередь. Если бы она тебя любила, она бы давно сделала выбор и ты бы не лишился осколка души, не опускался бы до помощи наемным убийцам, не страдал бы те пять лет разлуки, чуть ли не каждый день плачась мне в мантию, не доводил бы себя до полуживого состояния!…
— Об этом я и пришел поговорить, — прервал его Рэм. — Она… она сделала выбор, о котором ты говоришь.
— Что?… — в голосе ученого прозвучала растерянность.
— Она решилась, Истэка! Вопреки всем твоим воплям, она решилась!
— Решилась на что? Оставить тебя в покое?
— Нет же! — от перевозбуждения серафим даже взмахнул крыльями, от чего поднялся сильный сквозняк, который чуть не распахнул дверь, за которой я стояла… благо, я успела ее придержать и тем самым не обнаружила себя. — Она решилась оставить гильдию.
— Что!? — Демонтин не верил своим ушам.