Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена

Каждый другой, кроме меня, был-бы весьма основательно испуган этим. Я же не обратил на этот случай никакого внимания, так как хорошо мог ориентироваться и использовать этот момент в свою же пользу. Спокойно развернул я полы своего сюртука сделав их на подобие парусов и направил таким образом полет диких уток прямо к своему дому. Когда же я находился уже над крышей своего дома и захотел спуститься на землю, то начал постепенно скручивать головы у ток — одну за другой, — что, между прочим, представляло не мало затруднений. Но вследствие умения моего свободно опрокидываться и плавать по воздуху и вследствие навыка, который я приобрел тут-же, так как приходилось этот маневр повторить столько раз, сколько было уток, — а их было немало, — то мне это удалось с большим успехом.

Когда я свернул голову последней утке, то находился как раз над дымовой трубой моего дома, и так как утки, лишившись голов, не могли летать, то и я медленно начал спускаться, и через дымовую трубу попал прямо в свой камин. Здесь я, к большому испугу моего повара, вышел из камина на землю, так как он только собирался развести огонь. И опоздай я еще на пять минут, попал в горящий огонь. Испуг повара вскоре превратился в радость, едва только он увидел кроме своего хозяина, еще богатый подарок для его сковороды — дикие утки.

Подобный же странный случай повторился со мной с цепью куропаток.

Раз отправился я со своим новым ружьем испробовать силу удара и прицел, и весь свой запас дроби расстрелял. Как то неожиданно поднял я голову и увидел, к своей радости, целую цепь куропаток, летящих как раз надо мной. Желание иметь их несколько штук сегодня вечером за своим столом было велико. Дроби же, к моему огорчению, у меня не было.

Но тут пришла мне в голову восхитительная мысль, которую я могу посоветовать, со спокойной совестью и вам, дорогой читатель, и всем добрым и честным людям, поступать также. Как только я увидел, что дичь начала плавно спускаться, я быстро на ходу-же зарядил свое ружье вместо дроби — шомполом ружья. Затем подошел я к куропаткам и выстрелил в них в тот момент, когда они, испугавшись меня, взлетели.

И что-же бы вы подумали? Когда шомпол ружья упал на землю, всего в нескольких шагах от меня, то на него были густо нанизаны семь штук куропаток, которые, в свою очередь, также не мало удивлялись, что так неожиданно оказались проткнутыми вертелом.

Из этого случая видно, что не даром говорится в нашей пословице: на Бога надейся, да сам не плошай.

Но этим не окончилось еще это удивительное происшествие. Как только я стал снимать с шомпола этих проткнутых куропаток и захотел их положить в свой ягдташ, то оказалось, что они, вследствие раскаленности шомпола, были все зажарены. Перья обсыпались, а кожица была так восхитительно подрумянена, что осталось только положить их на блюдо и подать к столу. А изжарившиеся внутренности имели вкус внутренностей бекаса.

* * *

А один раз был такой случай. Бродил я по лесу, в России, и думал поохотиться. Как вдруг смотрю — на встречу попадается мне голубая лисица. Мне было жаль испортить ею драгоценную шкурку дробью, или пробить ее пулей. А она спокойно продолжала стоять под деревом, как видно, не замечая меня.

В одно мгновенье вынул я из ружья пулю, а вместо нее вставил хорошую шпиговальную иглу. Затем я выстрелил и так удачно, что хвост лисицы оказался пригвожденным к стволу дерева. После чего я подошел к ней, вынул свой охотничий нож, сделал им поперечный разрез на лице лисицы и начал хлестать ее своей охотничьей нагайкой по ею прекрасной драгоценной шкурке, да так сильно, что она в несколько минут выскочила из нее.

Это доставило мне истинное удовольствие.

* * *

Какой нибудь непредвиденный случай, или сопутствующая нам счастливая звезда, часто превращают наши промахи, к нашему великому удовольствию, в нашу же пользу. Что это правда — я имел случай убедиться. Это было над вечер в густом лиственном лесу, столетние дубы были усеяны зрелыми желудями.

Вдруг я заметил огромных размеров дикую свинью, которая шла за поросенком. Я выстрелил. Свинья остановилась, как вкопанная, а поросенок с визгом бросился бежать. Я подошел и увидел в зубах свиньи кончик хвоста поросенка. Оказалось, что свинья была слепая и не могла передвигаться самостоятельно. Она следовала за поросенком, держась за кончик его хвоста. Пуля моя оторвала кусочек хвоста поросенка и он остался в зубах свиньи. Я хотел доставить домой свинью живою, и потому взялся за оторванный кончик хвоста и повел ее за собой. Старое беспомощное животное ничего не подозревая без всякого сопротивления пошло за мной.