Путешествие в седле по маршруту "Жизнь"

В принципе ничего особенно страшного не было — просто камешки, которые попадаются в песке манежа, вызывают так называемую наминку — острое воспаление в толще копыта, очень болезненное. Раньше в таких случаях делали укол новокаина, но в Мюнхене для лошадей впервые ввели допинговый контроль, и делать уколы было нельзя.

Ветеринар Толя Доильнев вскрыл гнойники на обоих копытах Пепла, удалил гной, но боль была сильная. Две ночи подряд Терентьич и Толя сидели в деннике, парили передние ноги моей лошади в ведрах с горячей водой и бальзамом. Пепел вынул бы ноги, если бы они ушли, и они по очереди дремали там прямо на сене.

Я не знала в спорте человека самоотверженней Анастасьева: он всегда раньше всех вставал, мчался на конюшню, проводил время в бесконечных хлопотах и терял за соревнования семь-восемь килограммов. Костюм висел на нем, как на вешалке.

…Мне повезло с жеребьевкой. Участников Большого приза, поскольку их было много, поделили на две группы, и я попала на второй день. Кизимов и Калита — на первый. Калите пришлось все-таки сесть на Тарифа (Торпедист совсем обезножел), и он проявил большое мужество, став шестым на лошади, только что оправившейся от воспаления легких. Впрочем, как здесь не сказать о мужестве и терпении Тарифа?

В общем, после первого дня по сумме результатов двух участников мы отставали от команды ФРГ очень значительно — на 121 балл, и передо мной стояла задача отыграть эту разницу.

Но в вечер Большого приза произошли трагические события в Олимпийской деревне Мюнхена: в нее ворвались террористы, захватили заложников…

Баллов своих в Большом призе я не помню — помню только ощущение крайней сосредоточенности. Толя Доильнев пошел на одно ухищрение: распрямил жестяной совок, вырезал пластинки по форме копыт и перековал Пепла так, что пластинки оказались под подковами. Это несколько уменьшило боль. На разминке Пепел все-таки прихрамывал, но Толя уверял, что через полчаса он разойдется. Я не могла не верить, но нервы были натянуты как струны, и мысль о том, выдержит ли конь, отвлекала от мысли, выдержу ли я.

Наша команда победила. Вопреки всему. В личном зачете выиграла Линзенгофф, я была второй.

Что было потом, не помню — абсолютный провал в памяти. Скорее всего, мы готовили в дорогу наших лошадей — бинтовали ноги, хвосты, чтобы они не вытерлись о стенку машины.

Скорее всего, этим мы и занимались…

РАЗГОВОР ПРОДОЛЖАЕТ СТАНИСЛАВ ТОКАРЕВ

Иные книги складываются, как прокладывается шоссе — прямиком от пункта «завязка» к пункту «развязка». Иные — как тропы: тоже от начальной к конечной точке, но с прихотливыми поворотами, возвращениями и отклонениями.

Нет нужды спорить, что лучше. Книга — организм живой, она сама порой ломает все — в том числе и композиционные — авторские планы. Наша с Леной совместная работа продолжалась немало лет, и порой, когда финал вроде бы уже брезжил, жизнь говорила: "Нет, рано, многое еще впереди".

Скажем, было когда-то задумано закончить тем моментом, когда нынешний конь Петушковой, рыжий тракен Хевсур, впервые будет стартовать в группе взрослых — в Среднем и Большом призах. Эти призы с их усложненной, по сравнению с Малым, программой вкупе именуются "большими ездами". Слово «езда» по правилам русской грамматики множественного числа не имеет, но в конном, как и в иных видах спорта, свой арго. Он звучит не всегда привычно, зато, как говорится, по правде. Однако прошли первые "большие езды", вторые, третьи, конь мужал, становился мастеровитее, а книга все не отпускала нас от себя. И тогда мы решили, что рассказать о самом первом экзамене нашего рыжего друга надо не в финале, а в середине. Пусть, подумали мы, на страницах окажутся рядом события разных лет. Разве не так обстоит дело и вообще с воспоминаниями? Да и потом — не пора ли предоставить читателю возможность увидеть мир конных состязаний не только изнутри — глазами Петушковой, но и извне?

Итак, место действия — Москва, олимпийский конный комплекс Битца, время действия — июль 1982 года.

Кроме Лены, кроме нашего знакомца Угрюмова и упоминавшегося уже Анатолия Антикяна, берейтора Петушковой — тренера Хевсура (этот высокий черноусый красавец — мастер спорта, сам выступал когда-то в выездке на одном из многочисленных братьев Ихора, но больших побед не добился), действует тут также грум (конюх) Вера Макарова, суровая девушка, добровольно и фанатично посвятившая себя конному спорту, а также многие иные лица.

День первый. Средний приз № 2.

— О! — сказал Угрюмов. — А где же борода? Он выехал на разминочное поле на своем тракено-текинце Енисее редкой масти — соловой (светло-золотистой с белой гривой и хвостом). Сидел небрежненько, бочком, еще без фрака, выглядя не элегантным кавалеристом, а мужичонкой, возвратившимся из ночного, и смотрел на меня с веселым любопытством.

Я не стал бы вводить вас в столь частную и маловажную подробность, как утрата мною бороды, не будь этот факт сопровождаем многозначительной деталью, о чем — ниже.