Путешествие в Русскую Америку. Рассказы о судьбах эмиграции

Это так называемые «перемещенные лица», среди которых много самых разных людей. Есть и бывшие власовцы, предатели, палачи, люди, угнанные насильно и ушедшие с немцами добровольно. Есть среди них люди, сделавшие в годы «холодной войны» успешные карьеры советологов, работающие при каких-то неведомых никому институтах, относящиеся к вполне определенным ведомствам. За годы перестройки эти люди незаметно ушли в тень. Не то чтобы за ненадобностью — они всегда нужны. Просто это уже вчерашний, если не сказать позавчерашний, день — по стилю общения, по махровой аргументации, по общей негибкой направленности, которая в последние годы просто не проходит.

Но таких людей, людей запятнанных, среди бывших «перемещенных лиц» меньшинство. Большинство — это люди, оказавшиеся за рубежом к моменту окончания войны. Многие из них совсем не преуспели, жизнь мотала их по разным странам мира. Они много и тяжело работали, образования не было: на фронт уходили после школы. Некоторых из них судьба после долгих скитаний занесла в США. В 50—60-е годы заработки здесь были значительно выше, чем в Латинской Америке и Европе.

Кое-кто из бывших «перемещенных лиц» живет в нижней части Манхэттена. Русские, украинцы, белорусы. Живут в дешевых домах, получая небольшие пенсии. Мы часто сталкивались с такими людьми в славянских лавочках, где торгуют украинской колбасой, малосольными огурцами, настоящим черным хлебом. Знакомились. Усталые, изработавшиеся лица, робкие улыбки, приглашение зайти в гости («вот здесь, совсем рядом живем, если не торопитесь»). На лицах — боязнь услышать в ответ резкий отказ: столько лет их называли предателями и отщепенцами.

Разве может быть общий огульный подход к этим людям, как это происходило до самого недавнего времени? Каждый случай, каждая-судьба уникальны. В каждой истории следует разбираться отдельно. Пока не поздно, пока эти люди живы.

* * *

В отличие от многих судьба у Гарри сложилась удачно. Она довольно быстро забросила его в Америку, в Сан-Франциско, где была старая армянская колония. Его взяли рабочим в большой ювелирный магазин, где он проработал тридцать лет и где благодаря своему трудолюбию и смекалистости и преуспел, став в конце концов совладельцем магазина.

Все эти годы Гарри ничего не знал о своей семье. После XX съезда он написал осторожное письмо на адрес тети в Баку, но не от себя, а от имени друга: как, мол, живет-поживает Гаррик? Тетя ответила, что Гаррик погиб в плену, мать находится в Ереване, а брат его Константин заслуженный артист, композитор. И начинает думать Гарри, как дать знать родным, что он жив. И вот в день рождения брата он посылает на адрес той же тети поздравительную телеграмму и подписывается своим домашним прозвищем, которым звал Гарри младший брат. Мать рыдает: «Почему к нам привязался какой-то идиот американец, зачем он травит мне душу?» И тогда Константин Орбелян догадывается: «Да это же Гаррик! Это он, он жив, так я называл его в детстве».

Софья Михайловна уже была восстановлена в партии, отец реабилитирован посмертно. И тогда она пошла в ЦК партии Армении и объявила, что погибший ее сын оказался жив, и как посмотрит партия, если она станет переписываться с сыном. Ей ответили: пожалуйста. В 1960 году она приехала в США — одна из первых по частному приглашению.

— Прилетела она в аэропорт Сан-Франциско, встречаю я ее, обнимаю, спрашиваю: «Мама, ты яблоки мои в лагере получила или нет?» Это я ей ящик яблок перед самой армией отправил. А мама смеется: «Я живая приехала сюда, а ты мне о яблоках говоришь. Получила, получила, хорошо дошли, не беспокойся!»

4

Последние годы Орбелян часто бывает в Советском Союзе, его волнуют и радуют улучшающиеся отношения между двумя странами. Гарри старается как можно больше предпринять, чтобы эти отношения углублялись и совершенствовались. Не так давно он снова прилетел в Москву на очередное заседание АСТЕСа, снова был на приеме в Кремле. После всех заседаний и приемов мы сидели, пили чай, разговаривали. Было весело. Вдруг Гарри помрачнел:

— Эх, ребята, было бы мне сейчас годков двадцать пять!

— Это ты к чему?

— Все силы бы отдал, чтоб помочь нашей стране. Ну почему так получается? Всю жизнь ждал, мечтал, надеяться перестал, и вот сейчас, когда предстоит так много сделать, мне уже шестьдесят девять. Обидно все-таки. Много проблем надо поставить, и торговых и человеческих. В том числе пора ставить проблему эмиграции. Вы не согласны?

Вот жил в Сан-Франциско такой человек — Александр Михайлович Понятое. Из Петербурга еще в 1917 году он переехал во Францию, потом в Соединенные Штаты, основал фирму «Ампекс», которую потом продал за десятки миллиардов. Начинал он ее в своем гараже году в сорок пятом, это была электроника.

— Да, такие магнитофоны были, пленки…

— Вот именно! А какого качества? Замечательного!

За какие-то тридцать лет человек создал огромную компанию.

— А он жив?