Если бы я получил степень знатока или, допустим, доки – не терял бы времени, копаясь среди масляных деталей и вечных понуканий Босвела, а записался бы в небесники, ну или, на худой конец, подался бы на корабль к рубежникам. Но поскольку путь к мечтам был пока для меня закрыт, приходилось потакать прихотям старого виртуоза и молча выслушивать его пустые восхваления собственному таланту.
– Тадам-там-там! – забарабанил Босвел, пытаясь повторить знаменитые фанфары марша изобретателей. Получилось не очень похоже, но я изобразил на лице некое подобие восторга. А виртуоз торжественно продолжил: – Ты стал не просто свидетелем, а первым, кому будет позволено услышать…
– Вы закончили изобретение?! – не выдержал я, предвкушая скорейшую развязку затянувшейся работы. – Бесподобно! Мы наконец-то сможем запустить ее?! Когда? Ну когда же?! – меня переполнял восторг. – Во время ближайшего… последнего инча?!
Босвел, застыв на месте, удивленно таращил на меня глаза, видимо, не ожидая от своего адепта столь необузданной прыти.
– Угомонитесь, друг мой. Конечно же, мы ее запустим. Ведь чертежи я доделал еще в первый день перерыва.
Едва услышав слова виртуоза, я открыл рот от удивления.
– Простите, учитель, но чем же вы тогда занимались оставшиеся восемь дней?
– Как чем? – на лице Босвела возникла маска растерянности. – Я придумывал название нашей «малышке». Согласись, мы же не можем опустить рычаг и услышать рычащий звук двигателя, не назвав машинерию по имени. Это просто недопустимо!
Я подавленно кивнул, понимая, что никогда в жизни не смогу понять чуждых мне мыслей этого повернутого на всю катушку виртуоза.