Путешествие длиною в жизнь

Так мы познакомились с командой "Славска" и его капитаном Игорем Антоновичем Усаковским. Он предложил нам отбуксировать "Тигрис", чтобы убраться с фарватера и поштилевать в тихом уголке.

"Славск", громадина водоизмещением 18 тысяч тонн, надвигался медленно, осторожно. С него подали конец на шлюпку, к шлюпке прицепились мы — и процессия, коей никогда до того не видел и впредь не увидит Персидский залив, с черепашьей скоростью двинулась в путь.

Около шестнадцати часов теплоход остановился, к нему подтянули и пришвартовали "Тигрис", и мы отправились на "Славск" с благодарственным прощальным визитом.

Капитан, однако, не был настроен на расставание. За ужином он осторожно намекнул, что время для выхода в залив выбрано не самое лучшее: в декабре норд здесь задувает редко. И предложил потянуть нас еще немножко, к маяку Шатт-эль-Араб. До него было примерно тридцать миль на юго-восток, и там все-таки легче ловить ветер и лавировать.

Тур колебался.

— Престижа вы не уроните, — настаивал Игорь Антонович. — Открытое море начинается за маяком. Я, в сущности, вывожу вас из района порта. Разве это предосудительно?

В общем, в двадцать один час с минутами винты "Славска" заработали, и караван тронулся в прежнем порядке: теплоход, шлюпка в качестве амортизатора, следом — мы.

Утром проснулись от качки. Маяк — вон он. По волнам гуляли барашки, ветер был свежий и до безобразия неподходящий, почти встречный.

Да, мы вышли в плавание чересчур поздно, на исходе сроков, в межсезонье, когда у ветров и течений в этом районе нет стабильности. Если следовать лоциям, то нам надо было бы стартовать в сентябре. Но кто же виноват, что для лодки был нужен именно августовский камыш, а климат ранней иракской осени тяжек для строителей лодки — индейцев с высокогорного озера Титикака?

Отшвартовались без блеска: крепко стукнулись носом о корпус "Славска", затем приложились еще раз, затем чуть было не попали под его винты. С большим трудом подняли парус, опустили оба выдвижных руля и пошли — не к Бахрейну, а скорее в сторону Кувейта. Сразу определилось, что под острыми углами к ветру "Тигрис" не ходит: для него предел — галфвинд, и то через силу, плюс еще снос течением. Практически нас волокло строго на запад.

Около двадцати трех меня разбудил крик Тура: "Все наверх!" На секунду почудилось, что ожили авралы "Ра": ветер свистит, бортовая качка, на палубе суета. Норман командует, Карло тянет канат… Нет, я был не на "Ра". Там, среди океана, мы были избавлены от мелей и рифов, а здесь — прямо по курсу — огни. Это был остров Файлака, и нас несло к его побережью, на камни.

Ветер крепчал, все вокруг трещало и ходило ходуном. Хорошо еще мы с Карло днем проверили и подтянули крепеж мачты. Берег приближался…

В четыре часа я принял вахту. Почти сразу же на мостик поднялся Тур:

— Дрейфуем?

— Дрейфуем. Парашют не держит.

— Может, попробуем поднять парус и обогнуть скалы? Хотя нет, понесет в щель между островом и материком, а там — рифы, отмели… Знаешь, что говорит об этом береге лоция?

— Нет, не знаю.

— Что на него не рекомендуется высаживаться без вооруженной охраны.

Он медлил, мялся и наконец предложил будничным тоном, словно речь шла о чем-то незначащем:

— Возьми прожектор, посигналь, как положено, три точки — три тире…

Я ушам своим не поверил. Тур приказывал дать "SOS"!

Ни на "Кон-Тики", ни на "Ра" до этого дело не доходило: ни разу в жизни Хейердал не подавал сигналов бедствия. Неужели нам сейчас настолько плохо?!

Зажег прожектор и стал мигать. С острова ответили миганием, но беспорядочным. Там, видно, не знали азбуки Морзе и не понимали, чего мы хотим.

— А радио?.. — начал я и осекся: сквозь свист и плеск слышалось тарахтенье генератора. Норман уже выходил в эфир…

4 декабря в пять часов утра начальник радиостанции "Славска" Роман Липский принял наш призыв. Палубной команде был немедленно объявлен аврал. "Славск" снялся с якоря и пошел к Файлаку.

Через несколько часов мы увидели их на горизонте — сначала теплоход, затем идущую от него шлюпку, на этот раз моторную. Столько знакомых было на ней: капитан, главный механик, боцман…

Игорь Антонович Усаковский и его первый помощник Гарас перебрались к нам на борт. Мотобот со спасателями гарцевал на волнах рядом. Договорились, что они выберут из воды наш тормозной парашют, ухватятся за его трос и оттянут нас кормой вперед к "Славску". Теплоход тем временем приближался чуть заметно, почти неразличимо для глаза.

— Не обман ли зрения, как считаете, Игорь Антонович, Григорий Григорьевич?

Усаковский и Гарас вгляделись.

— Нет, не обман. Тут другое…

Не "Тигрис" полз к "Славску" — "Славск" подбирался к "Тигрису". Старпом, оставленный командовать, на свой страх и риск пытался подойти поближе.

На лице капитана отразились весьма противоречивые чувства. Осадка теплохода — шесть с половиной метров; в любой момент спасатели могли превратиться в терпящих бедствие.

— К рации? — встревоженно предложил Тур и встал.

— Обождем. Не враг же он себе, застопорит.