Путь Знахаря

— А ты сам подумай, когда я тебе дорасскажу про историю с крысами. Естественно, напрашивается вопрос: почему крысиное сообщество уходило, почему не могло уничтожить крысу — инсургента? Ведь рано или поздно остальные крысы его таки могли выследить. Так вот, в подобном поведении тоже есть глубокий смысл. Коллективный разум стаи просчитывал, что в ликвидации примут участие самые сильные особи, элита. И кто знает, что с ними станет, когда они вопьются зубами в живую плоть безнравственного собрата. Не заразятся ли они его порочностью сами? Вот и ирейцы не хотят уподобиться вам. Хотя, полагаю, уж базу то точно могли бы уничтожить. Но даже крысы не хотят жить в обществе, построенном на постоянной войне друг с другом. И поэтому крысы лучше, нравственнее людей. Справедливо опасаясь, что логикой эгоизма заразится их крысиная элита, они уходят в другое место.

— Ну ни хрена себе! — почти прошептал явно пораженный и удрученный Трофимов. — Но ведь верно — у крыс то индивидуальный разум поменьше нашего будет все — таки. Но получается, что опыты Милграма показали, что наш разум работает не на укрепление нравственности, а наоборот, на то, чтобы обосновать якобы оправданность ее нарушения! А в результате люди становятся слепыми исполнителями чьей-то воли. И этот кто-то может ими свободно манипулировать. А тех, кто в опытах Милграма был «учеником», вообще не считали за человека! Кстати, если бы «учителям» предложили за это деньги, еще неизвестно, какими бы стали результаты в этом случае! Ха, а вот эмпатов бы так обдурить не смогли! Они бы сразу поняли, что жертва ничего не чувствует!

— Мне кажется, что ни на одной из посещенных нами планет никому бы и в голову не пришло проводить подобные эксперименты! А уж создать подобные условия в масштабах целых народов, как это ни раз делали земные правители, тем более. Но в одном ты прав — не последнюю роль в этом играет отсутствие у жителей этих планет подсознания. Благодаря чему они гораздо более устойчивы к давлению авторитетов и свободны от склонности к подчинению. Потому что, с одной стороны, гораздо полнее осознают границу между своими желаниями и тем, что привнесено извне, а с другой, имея доступ к коллективному сверхсознанию своих планет, чувствуют подлинные интересы всего своего народа.

Какое-то время после этого разговора летели молча. Трофимов явно напряженно размышлял и Дмитрий не хотел ему мешать. К тому же, вокруг было столько интересного — облака разных форм и оттенков белого и розового, океан в просветах между ними, иногда видимые в отдалении атмосферные платформы разного назначения и другие летательные аппараты. А спустя некоторое время «Иришка» засекла в океане впереди по курсу большое скопление китов и сообщила об этом Александру. Который приказал ей снизиться, давая Дмитрию возможность рассмотреть огромных животных в их естественной среде обитания.

Повисев в режиме «невидимка» над состоящей, судя по всему, из нескольких семей стаей этих великолепных океанских исполинов, Трофимов приказал флайеру вновь набрать высоту и направиться к точке назначения уже на максимальной скорости. А то иначе они могли не успеть выполнить всю намеченную программу своего путешествия.

На подлете к континенту, когда машина пошла на снижение, Трофимов начал рассказывать другу, что их ждет. А «Иришка» комментировала рассказ фотографиями и записями. Национальный парк, в котором располагался справедливо считающийся одним из природных чудес света водопад Сант — Анхель, занимал почти 3 миллиона гектаров. Большую его часть которых составляли непроходимые джунгли и так называемые «столовые горы». Тепуй, если по — местному. Название объяснялось их формой. Огромные взмывающие вверх массивы с плоскими верхушками и вертикальными склонами. Отвесные скалы, глубокие ущелья и на плато каждой горы — своя уникальная флора, а порой и фауна.

— Многие виды вообще эндемики, — сказал Александр, — встречаются только на данном тепуи и больше нигде на планете! А еще там много водопадов. Из которых самый высокий — Сант — Анхель. Почти километр! Вот его то мы и осмотрим. А еще там есть Сант — Ача, Сант — Укайма, Сант — Голандрина и Сант — Гуадима. И живописная Лагуна — де — Канайма. Там такие песчаные пляжи, что с любым океанским побережьем поспорят. А еще есть водопадик Сальто — эль — Сапо. Небольшой по местным меркам — всего 20 метров. Но скала, с которой он низвергается, наклонена немного вперед. И под ревущим потоком есть тропа. Примерно метр в ширину и 70 — 80 метров в длину. Кто по ней проходил, говорят ощущения непередаваемые! Сходим?

— Конечно.