Путь златой секиры

– Говорить будем? – спросил северянин, старательно водя оселком по лезвию топора. Оружие действительно надо было поправить, но разумеется, Стейн имел в виду несколько другое.

Фокус не удался: амазонка лишь злобно таращилась, не произнося ни слова. Стейн попробовал гэльский язык, свой родной северный, потом наречие Загорья. Ничего. На всякий случай он припомнил диалект готов, которые захватили Италию три столетия назад, и щелкающую речь Византии; успех вышел не большим.

– Дай-ка я попробую, – отстранила его воительница и спросила на языке Загорья: – Ты меня понимаешь?

Молчание.

– Понимаешь. Мужиков ты, если хочешь, можешь держать за идиотов, они часто даже хуже таковых. Но меня не обманешь.

Молчание.

– Народ, отвернитесь-ка на минутку и заткните уши, – попросила воительница. – Я ей тут кое-чего растолкую насчет вежливости и правил общения…

Передернув плечами, гэл и северянин выполнили просьбу. Спустя несколько минут в зажатые ладонями уши ворвался истошный женский визг.

– Можете повернуться, – раздался голос Сони.

Крови и трупов не было; более того, на вид к пленницам за последние минуты никто пальцем не притрагивался. Однако три сидящие поодаль амазонки выглядели откровенно зелеными, а та, которой только что «растолковывали насчет правил вежливого общения», была бледной как смерть.

– Ну, теперь поняла? – спокойно молвила воительница. – Отвечай сразу и без уверток, если не хочешь повторения. Сообщишь полезные сведенья – гуляй куда хочешь. Надеюсь, я достаточно хорошо владею языком Загорья?

Молчание.

– Отвечай на вопросы.

– Да, – выдохнула пленница.

– А вот теперь спрашивай, Стейн.

…Став сравнительно покладистыми, амазонки рассказали, где находится Цитадель (четыре-пять часов на северо-восток быстрым шагом), но о Хозяине они, всего лишь рядовые наездницы, не ведали ничего. Ладно, ничего так ничего: Стейн проверил, чтобы у пленниц нигде в потайных ножнах не осталось ни ножей, ни даже шпилек, а затем, как и было обещано, по очереди развязал каждую и по очереди же отпустил, посоветовав не попадаться на глаза.

Вечер опустился быстро. В темноте продолжать путь было бессмысленно, так что Бран спутал ящеру ноги, чтобы не удрал, после чего Соня наконец смогла покинуть седло.

– Огня не разводим, – твердо молвил Стейн, – обойдемся холодной едой. Лучше чуток померзнуть, чем проснуться с головой на пике.

– С головой на пике ты не проснешься, – усмехнулся гэл.

– Тем более. Но хотел бы я знать, почему у Врага, – по негласной традиции, не зная ни имени, ни прозвища главного противника, его называли «Врагом» с большой буквы, – служит столько этих амазонок? Женщины-воины – редкое явление…

Соня демонстративно откашлялась.

– Редкое, редкое, – северянин почесал бороду, – уж кому знать, как не тебе. Не многие женщины желают вступить на эту тропу…

– Ты, надеюсь, помнишь старую мудрость – «если женщина чего-то хочет, ей надо это непременно дать, ведь иначе она возьмет сама». – Воительница очаровательно улыбнулась, что словно бы сбросило с нее пару-тройку лет. – К воинскому ремеслу это относится в той же мере.

– Да кто спорит! – махнул рукой Стейн. – Но смотри сама, они же все в похожей одежде, как в солдатской форме – в Византии до сих пор такой обычай, и в Империи когда-то был, хотя у нас он не в ходу. Ты тоже такую броню носишь, Соня, и ты тоже из Загорья пришла… И я как раз в тех краях лет этак двадцать назад столкнулся с племенем женщин, которые смертно возненавидели мужскую половину человечества и поклялись вовек не иметь с ними (с нами то бишь) никаких дел.

– Блеск! – подался вперед Бран. – А как же…

– А никак.

– Но…

– МНЕ можешь не говорить. Вон, у Сони лучше спроси, как это.

Воительница пожала плечами.

– Броня моя тут ни при чем, в степи такой «боевой костюм» и мужчины носят, достаточно удобная штука, если точно по тебе скроена-сшита. А насчет амазонок… сдвинутых везде хватает, что среди баб, что среди мужиков. У вас это просто заметнее; мы, женщины, куда лучше управляем собой. Я вполне поверю, Стейн, что такие вот… чокнутые сбились в одно племя – может, даже и то самое, что ты двадцать лет назад повстречал. И – да, согласна, слишком много их тут, чтобы это случайные наемники были, а значит, против нас, у Врага на службе, – все их племя… – Она помолчала, а потом очень медленно проговорила: – Но амазонки мужчинам не служат.

– Угу, – проворчал Бран, – значит, наш Враг – это не «он», а «она». Лично мне от этого не легче.

– Или – «оно». Не человек. Чужинец.

– Ну и что, что не человек? Herojinya, даже эльфы Альбиона, которые называют себя Рожденными-под-Звездами, делятся на мужчин и женщин.

– Тролли и цверги – тоже, – добавил Стейн.

– Никто из нас не знает всех народов, которые пришли из Старого Мира. – В низком, внезапно охрипшем голосе Сони зазвенел металл. – Эльфы, тролли, цверги – они конечно очень себе на уме, только они-то не чужинцы – у нас с ними общие дети могут быть, если сказания правду говорят. Но в ТЕ времена жили и другие… и вот это – действительно Враги. С большой буквы. Даже с йотунами можно договориться, если припрет; с ними же – мир невозможен.