Путь волшебника

Двести лет, отданных бегам и пряткам в глухих закоулках мира, сделали его голос жестким и корявым, под стать лицу. От такого крика она должна была расплакаться.

И она расплакалась. Ну, по крайней мере, начала. Даже слезы на глаза навернулись, но малютка справилась. Стояла и молча смотрела на Рюгеля, только плечи подрагивали. Он едва выдержал ее взгляд, исполненный безгласного горя.

Наполовину отвернувшись, он проворчал:

— Чего это ты нюни распустила?

— Я одна-одинешенька, — прошептала девочка. — Питер заболел, а у мамы ушло молоко. Поэтому она с малышом отправилась к тетке Релде. Папа весь день трудится в поле, а ночью охотится, чтобы заплатить знахарке за услуги. А я осталась совсем одна… — Слезы сорвались с ресниц, а сотрясающая плечи дрожь усилилась. Едва слышный всхлип вырвался из горла.

Эти звуки больно ранили слух Рюгеля. Непонятно, что у нее за горе, но он не любил, когда плачут дети. Но что такое одиночество, он знал даже слишком хорошо.

— Кто такой Питер? — Гном отошел от смородины.

— Мой брат. — Она утерла слезы рукавом. — На той неделе наступил на гвоздь и теперь даже шевелить ногой не может. Тогда ведьма Ева уложила его в люльку у себя дома и связала ноги волшебной веревкой, а тело натерла корнем мандрагоры…

«Мандрагора! Вот что это за запах», — вздрогнул Рюгель.

Нет, он не должен был сюда возвращаться.

Девочка очень быстро взяла себя в руки.

— Когда я вырасту, буду ведьмой, — радостно сообщила она.

Вглядевшись в ее лицо, он согласился. У девочки в глубине глаз прятались искорки человеческой магии. Не исключено, что прямо сейчас она могла бы вызвать кролика из зарослей. Только Рюгель не собирался ей об этом говорить.

Его молчание не обескуражило ее.

— А папа сказал, что нашу деревню прокляли.

— Да ну?

Предчувствуя долгий рассказ, Рюгель уселся, дав отдых ногам. Они в последнее время побаливали. Хорошо бы новые сапоги стачать, только сапожник из него никудышный. Может, украсть в следующей деревне?

Девочка присела, чтобы их лица находились друг напротив друга.

— Половодье смыло озимую рожь, а это большая беда. — Она понизила голос. — Я слышала, как папа говорил Еве, будто в лесах завелась нечисть и украла у нас удачу. Может, какая-нибудь гадкая тварь вроде хобгоблина.

Рюгеля, с его сморщенным коричневым лицом, называли и похуже. И воровал он часто. Некогда его народ освоил искусство извлечения металла из темных недр, научился превращать колчедан в золото, но это была великая земная магия, и он, последний из гномов, не отваживался к ней прибегать. Обходился безвредными мелкими заклинаниями: околдовать зверя, стянуть что-нибудь у людей, стать невидимым. Только не здесь. Даже самое незначительное волшебство слишком опасно в этом провонявшем мандрагорой лесу.

Девочка с довольным возгласом уселась прямо где стояла, вытянула ноги.

— Меня зовут Рэйчел, — заявила она.

Гном неразборчиво буркнул. Она смотрела круглыми, как у кролика, глазами. Ждет, чтобы я представился в свою очередь, догадался Рюгель. Впервые со времен молодости захотелось назвать кому-нибудь — да хоть бы этой девочке — свое имя. Очень давно не слышал, как его произносят вслух.

— Мне пора идти! — Гном сорвался с места.

— Мы еще увидимся? — взволнованно спросила она, оступаясь в неуклюжей попытке догнать его.

— Может быть, да, а может быть, и нет, — бросил Рюгель через плечо и, призвав на помощь всю известную ему магию леса, юркнул в заросли орляка.

Какая-то часть его сознания подсказывала спрятаться и понаблюдать, как девочка будет его искать. Но врожденная осторожность и приобретенные привычки велели бежать прочь. Осторожность, привычки и ветер, по-кладбищенски смердевший мандрагорой.

Рюгель не собирался вновь увидеться с девочкой и убеждал себя в этом снова и снова, пробираясь звериными тропками и дергая за все попавшиеся на пути силки. Мелкая месть, конечно, и риск совершенно ничтожный. Деревня уже далеко, а то, попадись гном тамошним охотникам, ему бы не поздоровилось.

Взявшись за очередную веревочку пальцами, он ощутил тающее тепло. Этот силок недавно сработал, и кролик еще дергался. Гном мог прибегнуть к волшебству, чтобы испепелить шнур. Это было несложно — земля здесь так и бурлила силой, так и взывала к нему, так и раздувала тлеющие угли магического дара.

Изо всех сил Рюгель противился искушению впитать как можно больше силы и уничтожить все ловушки в лесу до единой. Уж чересчур близко людское поселение. Если вскарабкаться на ближайший валун, то и крыши увидишь. Деревня уступала в размерах поселку гномов, над которым люди ее отстроили. Но Рюгель не рисковал выглядывать. А если вдобавок поколдовать, то живым он точно не уйдет.

Высвобождая кролика из петли и пряча в сумку, он отыскал взглядом убежище зверьков в щели между валунами — там чернел вход в нору. Скорее всего, охотник тоже обнаружил его и нарочно разместил силок, чтобы ищущий спасения кролик угодил в объятия смерти.

Что ж, от людей хорошего ждать не приходится.