Путь волшебника. Как строить жизнь по своему желанию

— Но, мой король, — сказал он, заикаясь, — каждый рыцарь обязан служить какой-нибудь даме из чистой любви.

— Что знаешь ты о любви? — Вопрос Артура был настолько прямым, что Галахад опять вспыхнул. — Если ты так жаждешь служить даме, я могу предложить тебе троих на выбор.

Король тотчас послал за Маргарет, старой поломойкой с седыми волосами и бородавками на носу.

— Готов ли ты служить ей с любовью? — спросил Артур.

— Я не понимаю, мой король, — пробормотал Галахад, сбитый с толку.

Бросив на него хитрый взгляд, Артур отослал старую женщину.

— Приведите другую, — приказал он.

На этот раз внесли новорожденную девочку.

— Если ты находишь Маргарет слишком старой и уродливой, чтобы служить ей, что ты скажешь об этой даме? Она благородного происхождения и, как видишь, прекрасна.

Это было правдой, ребенок действительно выглядел очаровательным, но замешательство Галахада только усилилось. Он отрицательно покачал головой.

— Любовь, о которой ты говоришь, — суровый хозяин, — сказал Артур. Он в третий раз послал за дамой — и вошла Арабелла, прелестная двенадцатилетняя девочка.

Взглянув на нее, Галахад с трудом сдержал гнев.

— Мой король, это просто юная девочка, к тому же моя сводная сестра, — сказал он.

— Ты хотел видеть даму, которой ты мог бы служить, — сказал Артур, — и я был настолько великодушен, что представил тебе троих. Так что теперь ты должен сам решать.

Галахад был потрясен.

— Почему ты решил надо мной поиздеваться таким образом? — спросил он.

Артур поднял руку, и мгновенно большой зал опустел, оставив их наедине.

— Я не издеваюсь над тобой, — сказал Артур, — я просто пытаюсь показать тебе кое-что из того, чему научил меня Мерлин.

Подняв глаза, Галахад увидел, что взгляд короля потеплел.

— Мои рыцари утверждают, что они служат дамам с любовью, — продолжал Артур, — и несмотря на то, что они дают клятву, что их любовь будет целомудренной, чаще они испытывают страсть к той, которой служат, не так ли?

Галахад кивнул.

— И чем более страстно привязываются они к даме, тем с большим усердием они ей служат? — спросил Артур.

Молодой рыцарь опять кивнул.

— Мерлин учил меня другой любви, — сказал Артур. — Посмотри на старую женщину, младенца, юную девушку, твою сестру. Все они — проявление женственности, и по мере того как эти проявления изменяются, вместе с ними изменяется и то, что ты называешь любовью. Когда ты говоришь, что ты влюблен, на самом деле ты утверждаешь, что эта дама соответствует созданному тобою образу.

Именно так начинается привязанность — с привязанности к образу. Ты можешь утверждать, что любишь женщину, но стоит ей изменить тебе с другим человеком, — и твоя любовь превращается в ненависть. Почему? Потому что осквернен созданный тобою образ, а так как ты все время любил именно этот образ, измена любимой приводит тебя в ярость.

— Но что же с этим делать? — спросил Галахад.

— Постарайся посмотреть за пределы своих эмоций, которые постоянно меняются, и задай себе вопрос, что лежит за этим образом. Образы — это вымысел; вымысел существует для того, чтобы защитить нас от чего-то такого, чему мы не хотим смело посмотреть в лицо. В данном случае — это пустота. Испытывая потребность в любви, ты создаешь образ, чтобы заполнить пустоту. Именно поэтому разлука или измена в любви вызывают такую боль — они обнажают зияющие раны наших собственных потребностей.

— Любовь всегда казалась такой прекрасной и возвышенной, — грустно проговорил Галахад, — но, если верить вам, она ужасна.

— То, что обычно принимают за любовь, — с улыбкой сказал Артур, — может иметь ужасные последствия, но я еще не закончил свой рассказ. У любви существует секрет. Этому секрету научил меня Мерлин много лет назад, а я передам его тебе: когда ты можешь одинаково любить старую женщину, младенца и юную девушку, ты способен любить не только форму. Значит, сущность любви, которая является универсальной силой, заключена в тебе. Должна существовать неприсоединенность. Она служит молчаливым приказом, которому подчиняется любовь.

Как следует понимать урок

То, что волшебник имеет в виду, говоря о любви, почти полностью противоположно тому, что называем любовью мы. Для нас любовь — это глубоко личное чувство; для волшебника — это универсальная сила. Для нас влюбленность — это состояние, которое постепенно ослабевает; волшебник не может влюбиться, потому что он постоянно пребывает в потоке самой любви. Но самая большая разница заключается в присоединенности. Присоединенность возникает тогда, когда вы говорите: "Я люблю тебя, потому что ты моя". Такой вид любви — на самом деле продолжение собственного эго, которое все рассматривает только в понятиях «я», «мне», "мое".

— Вы, смертные, называете любовью полную привязанность к другому человеку, — сказал Мерлин. — Вам обязательно нужно кем-то полностью владеть или чтобы кто-то полностью владел вами. Но для волшебника любовь — это отсутствие привязанности, отсутствие обладания.

— Но разве это не просто равнодушие? — спросил Артур.